Зайти и выйти. Страница 40

- Тысяча сто двадцать, - сказал Максим, измерив дальность.

- Тысяча сто двадцать пять, - возразил Федосов, так же измеривший дистанцию стрельбы.

- Они в движении, - командир пресёк разногласия. – Работаем. Целиться в жэ-жэ…

- Куда? – не понял Крылов.

- Живот-жопа, - пояснил Романов.

- Принял, - расхохотался Стас. – Работаем…

- Огонь по готовности, - сказал старшина.

Группа эвакуации представляла собой большую групповую цель, промахнуться по которой было невозможно. Хлопнул «Манлихер», и почти сразу за ним оглушительно ударила АСВКМ. Расправа заняла не более десяти минут. Юра израсходовал восемь патронов, Стас выстрелил десять. До ближайшей лесопосадки, укрываясь от огня снайперов, смогли добежать только четверо – остальные остались лежать. Кто-то из них ещё шевелился, но обстоятельства складывались не в пользу этих несчастных людей – оказать им помощь было некому, а локализация полученных ранений не предполагала сохранение жизни в отсутствии квалифицированной медицинской помощи.

- Это вам за Гришку Свиридова, - сказал Стас в наступившей после завершения стрельбы звенящей тишине.

Если быть точным, убитые украинские солдаты не имели никакого отношения к смерти молодого командира роты, а принимали сейчас месть за всех своих соратников, противостоящих в вооружённой борьбе российским войскам. Месть, в отсутствии четко выраженных идеологических смыслов, давно уже стала главным мотивирующим фактором войны, бытующим на уровне непосредственных исполнителей.

Снявшись с места, снайперская группа отошла в другую лесопосадку. Здесь было решено перед возвращением на «базу» немного отдохнуть. Максим достал портативную газовую плитку и котелок, чтобы вскипятить воды и заварить чай. Стас достал шоколадку, которую разломил на четыре части.

- Так подумать, - сказал Крылов. – Мы сейчас убили кучу таких же мужиков, как и мы сами. Таких же русских. С русскими именами и фамилиями.

- Сопли подбери, лейтенант, - Юра повысил голос, пресекая философствования, вредные на войне. – Если бы ты оказался в их прицеле, они сделали бы с тобой то же самое, что сделал с ними ты. Так что, здесь дело не в национальности.

- Я только о том, что…

- Что?

- Как так вышло, что мы, фактически братские народы, теперь убиваем друг друга? У половины населения России есть родственники на Украине, и наоборот…

- Это не помешало им сделать нациста Бандеру своим богом, - усмехнулся Романов, заваривая чай. – И устроить на Донбассе войну.

- Там не все такие, - возразил Стас. – Есть же и те, кому это не надо, которые хотели бы жить с Россией в мире…

- Может и есть, но я очень хочу в Кривой Рог, - сказал Юра.

- А что там? – спросил Максим.

- Там у меня тётя живёт. Махровая бандеровка. Хочу в глаза ей посмотреть.

- Через прицел, командир? – хохотнул Романов.

- Она даже этого не достойна, чтобы на неё через прицел смотреть… просто дом ей сожгу, и всё. Сколько она моим престарелым родителям крови испила за последние годы…

Как и ожидалось, противник обстрелял из миномётов позиции пехотного взвода, ранив одного из солдат. Помощь в его эвакуации оказали снайпера, которые дотащили раненого мальчишку до опушки, откуда его уже смог забрать автотранспорт.

Тащили раненого точно так же, как час назад своих раненых тащили украинский бойцы. На точно такой же плащ-палатке. С одним отличием: с той стороны не работали снайпера.

***

Ежедневно снайпера мобильного отряда выходили на позиции, каждый раз отрабатывая от одной до пяти целей. К работе снайперских пар добавили работу противотанковым ракетным комплексом, выбивая на предельных дальностях машины противника, занимающиеся подвозом к переднему краю боеприпасов, имущества и личного состава. В удачный день удавалось уничтожить даже две машины, а однажды смогли спалить вражеский танк, неосмотрительно выехавший на «свободную охоту», но по воле судьбы ставший жертвой, а не хищником.

Несколько недель характер действий противника в полосе бригады практически не менялся, и работа группы имела безнаказанный характер. Количество уничтожаемой пехоты и техники противника наконец-то привлекло внимание командования, которое вплоть до этого времени считало действия Трофимова скорее «спортом», и его попыткой за ширмой личной боевой результативности уклониться от выполнения командирских обязанностей. В бригаде, как и во всей армии, после огромных потерь первого периода «специальной операции», остро не хватало офицеров младшего и среднего звена, которые могли бы возглавить роты и батальоны. Если на низшем уровне всё было решено относительно просто, поставив на должности командиров взводов сержантов и прапорщиков, то на ступень выше ситуация казалась неразрешимой. А тут «целый майор», по мнению Михайлова, занимался решением задач «простого сержанта». По-своему комбриг был бесконечно прав.

С другой стороны, созданный Трофимовым мобильный отряд давал результат, соразмерный по значимости с действиями целых рот, или даже батальонов. Для Трофимова это всегда являлось хорошим аргументом при попытках командования изменить достигнутое положение вещей. Однако, рецидивы всё же случались, и едва ли не каждую неделю Юра сбегал на передний край, когда назревала очередная попытка назначить его на «вышестоящую должность». На линии боевого соприкосновения никто из старших командиров достать его не мог.

Однако, в какой-то момент на командном пункте группировки Трофимова поставили по стойке смирно, отловив при попытке «пробить» в службе РАВ для своей группы ещё одну винтовку АСВКМ, пусковую установку ПТРК «Корнет» и боеприпасы к «Манлихеру».

Полковник Павлов и полковник Михайлов атаковали его со всех сторон.

- Товарищ майор, - с одной стороны говорил командир бригады, - давайте признаемся, что вы занимаетесь ерундой! Место старшего офицера – управлять подразделением, а не быть «директором винтовки»! Вы что, не настрелялись ещё? Не наигрались в пострелушки?

Николай старался выглядеть суровым, и это у него получалось. Трофимов вопросительно посмотрел на Павлова, мол, как же так, товарищ полковник, вы же сами распорядились создать и возглавить мобильную группу?

- Товарищ майор, - Павлову не требовалось придавать своему лицу суровый вид – он таким был всегда, - доложите, сколько солдат противника уничтожил ваш отряд с момента его создания?

Юра торжествующе посмотрел на Николая, мол, вот, посмотрите, товарищ полковник, какие надо вопросы задавать.

- На Николаевском направлении нами уничтожено около пятидесяти, на Осиновском примерно столько же, плюс десять единиц автомобильной техники и один танк.

- То есть, всего порядка ста человек?

- Так точно, товарищ полковник, около ста человек личного состава противника, - бодро подтвердил Трофимов.

- Вот видите, товарищ полковник, - Павлов посмотрел на Михайлова. – У нас в бригаде ещё есть такое небольшое подразделение, которое смогло дать подобный результат?

- Я продолжаю считать, что майор Трофимов гонится за личной результативностью, тогда как мог бы командовать батальоном, - ответил комбриг.

- За личной результативностью? – усмехнулся Павлов. – Хорошее обвинение. А я продолжаю считать, что Трофимов делает большое и важное дело, и наш с вами долг – максимально обеспечить его группу подготовленными кадрами, оружием и боеприпасами.

- И приборами, - вставил Трофимов.

- Какими приборами? – поинтересовался Павлов.

- Товарищ полковник, у разведчиков есть такой большой тепловизор, которым они человека могут видеть за несколько километров, он же дальномер, и он же координаты может выдавать, если, например, я буду корректировать огонь артиллерии. Ну, там, где своим оружием достать врага не смогу. Называется ТПН-1ТОД. В простонародье – просто ТОД. Мне бы такой прибор, ещё пару труб для наблюдения с кратностью не менее пятидесяти, на триподах, ещё одну винтовку «Манлихер» калибра 338, две винтовки АСВКМ и боеприпасы к ним. Шесть-восемь радиостанций «Баофенг» вместо штатных станций. Тепловизионный прицел на «Манлихер». Десять спальных мешков. Десять плащ-палаток. Два армейских термоса на 12 литров и перископ разведчика.