Руслана. Пересохшие реки, в которых раньше жили русалки. Страница 42

— Нет. Его обманули. Вообще, он хороший человек. Просто… После смерти мамы он был сам не свой, а некоторые люди этим воспользовались.

Если смотреть сверху вниз, то он уже не кажется таким опасным.

Ей давно уже хотелось поговорить. У неё было много вопросов без ответа.

Он закрыл глаза и спросил:

— И как ты жила одна?

— Пока были деньги: неплохо, — усмехнулась девушка, — да и в целом, не так страшно, как казалось. Друзья очень помогли.

Она закусила губу, о Златояре вспоминать не стоило.

— А потом тебя послали ко мне?

— Да.

Она сама не заметила, как пальцами начала перебирать его волосы. После неловкого молчания, она добавила:

— Там произошла какая-то ошибка. Ты должен был крепко уснуть на время сражения. Наверное, перепутали порошок.

Он привстал на руках, чтобы дотянуться до её щеки, и бережно, но мимолётно, поцеловал. Руслана вздрогнула, качнувшись назад.

— Ты у меня такая наивная, — сказал он, вернувшись на её бëдра, — продолжай.

Он сделал вид, что только что ничего необычного не произошло, и она последовала его примеру.

— Мне нечего рассказать. Ты и так обо мне всё знаешь… а мне можно задать вопрос?

— Ну, конечно.

— Кто такая Мерина?

Ал спокойно ответил:

— Моя невеста. Дочь очень состоятельного боланского князя.

Руслана меньше всего ожидала услышать подобное, да ещё так прямо и самоуверенно. Она вздернула колени, скинув его голову, и крепко обхватила ноги в замок. Алоис сел рядом и посмотрел на неё с откровенным непониманием.

— И ты женишься не ней? — нервно спросила она.

— Конечно, нет. Зачем? Деньги на поход от её отца я уже получил. Когда я сяду на трон, верну их ему в двойном размере.

Руслана уже думала успокоиться, но он добавил:

— Я женюсь на иностранной принцессе, если мне понадобится династический брак… Или на дочери сильного столичного клана, если семья предложит выгодные условия.

Руслана закрыла глаза ладонями. Вот он — идиот, мог бы хотя бы не признаваться. Сама не понимая зачем, она спросила:

— А я?

— А тебя я люблю, — улыбнувшись, ответил он.

Один ответ хуже другого.

— Любишь?

— Да, неужели ты не заметила?

— Это не любовь, — она повернулась к нему боком, скрестив руки на груди и уже продумывая пути к отступлению.

— Я хочу заботиться о тебе, оберегать. Мне нравится, когда ты рядом. Когда тебя нет, я всё равно не могу перестать о тебе думать. Что это, если не любовь?

Она знала разгадку и даже придвинулась, чтобы сказать это прямо ему в лицо:

— Называется похоть.

Ал на секунду замешкался, но потом тоже кое-что понял.

Он аккуратно опустил девушку на кровать, придерживая голову. Руслана замерла, не понимая, пора ли уже отбиваться. Его резкое приближение отозвалось трепетом на губах, ещё помнящих вкус его одержимости. Сердце ударилось о ребро и будто бы застыло в ожидании. Глаза сами закрылись, а грудь подалась вперёд, остановившись на вдохе, когда он едва прикоснулся. Девушке показалось, что губы его горячее, чем вчера. Отчего-то она была уверена, что сегодня он остановится сам. Алоис провёл свой нежный поцелуй к её шее, уловив её участившийся пульс и рассыпавшиеся мурашки. Он прошептал:

— Вот это похоть, а то, что я к тебе испытываю — это любовь.

32.1 Надломленное

Руслана подняла веки, намереваясь оттолкнуть его, но Алоис опередил, поднявшись на кровати.

— Я не трону тебя, пока сама не попросишь.

— А это что было? — брови её слетелись к переносице в хмурой гримасе.

— Хочешь сказать, не понравилось? — подмигнул он.

Девушка, хмыкнув, отвернулась. Отрицание не имело смысла, он сам всё видел. Но это не имело никакого значения. Она позволила ему зайти так далеко чисто из любопытства. Больше не позволит.

— Проводить тебя?

Она вспомнила, что всё ещё находится в его комнате, хотя могла бы давно уйти. Мило улыбаясь, Ал подал ей руку, чтобы легче было выбраться из провалившихся перин.

— Перестань. Я помню все твои фальшивые улыбки, и это одна из них, — именно такими он завоевал её доверие в поместье Гордияна.

— Это правда, — уголки губ его опустились, — не хочу, чтобы ты уходила… Но сейчас ты слишком красивая. Видеть тебя в моей спальне одетую — настоящее мучение.

Во взгляде заиграли чёртики, и ухмылка, на этот раз искренняя, отразилась на лице. Он сопроводил её через коридор до двери, проигнорировав все возражения.

— Когда ты меня отпустишь домой? — она осознавала всю бесперспективность вопроса, но задала его, чтобы у Алоиса не сложилось впечатление о возможности ответных чувств.

— Где твой дом? — в карих глазах отразилась растерянность, на которую он и рассчитывал. — Когда дойдём до Тильграда, выкуплю усадьбу, в которой ты выросла. Договорились?

И откуда он всё знает?.. Ей бы очень этого хотелось. Вера лишь на мгновение появилась вместе со сладкой надеждой, но осознание действительности вернуло всё на места. Не в его положении раздавать обещания. Самозванец с разбитой армией едва ли сам выберется живым из города. Алоис находится в иллюзии собственной безнаказанности, как будто весь мир должен ему за то, как несправедливо была судьба в прошлом. Стоило сказать ему об этом, но жалость пересилила и Руслана произнесла только:

— Ал, не надейся, что я когда-нибудь полюблю тебя.

— Я ждал встречи с солнцем девять лет, тебя я могу прождать намного дольше, — он выглядит непривычно уязвимым.

Упрямый глупец.

В шкафу висели новые платья, на порядок скромнее предыдущих, и новенький костюм прислужника. Похоже, она здесь надолго.

Следующий день принёс потепление. Узоры на окнах побледнели, а воздух наполнила приятная влажность. До весны было далеко, но в такие дни у Русланы само собой улучшалось настроение, будто ненадолго удавалось заглянуть в будущее. Она вышла опять поздно, надев мужские штаны, рубашку и скромный кафтан, заколов волосы шпильками. На этот раз никто в коридоре не караулил. Тем лучше.

Девушка изрядно проголодалась, а потому сразу отправилась на кухню. Каменная печь наполняла жаром небольшое помещение, в котором суетились несколько поварих. Булочки, что они расставляли по деревянным садникам были почти такие же пухлые и блестящие, как и они сами. Раньше, чем Руслана успела что-либо сказать, на кухню с весёлым хохотом завалились Ждамир и Алоис. Без верхней одежды, но облепленные мокрым снегом, будто бы они только что боролись в одном из сугробов.

— Ваше Высочество! Не готово ещё, — насупившись, проворчала главная повариха, когда Ал ловко выкрал из печи несколько пирожков и перекинул через всю кухню телохранителю.

Извиняться за него пришлось Ждамиру, в то время, как царевич также быстро выскочил в трапезную, прихватив с собой Руслану. Оказавшись на лавке, девушка смотрела с упрёком. Поведение, совсем не подходящее принцу. Но парню было слишком весело, чтобы обращать внимание на недовольство со стороны. Он плюхнулся рядом и сразу перешёл к делу:

— Кинжал, что ты носишь в ножнах второй день, не опаснее кухонной вилки. Ты совсем не умеешь обращаться с оружием.

Ждамир принёс украденные пирожки и несколько баночек, очевидно с вареньем.

— Ты проснулась вовремя, сейчас пойдём на тренировку, — продолжал Ал.

Девушка ответила вопросом:

— А не боишься, что с новыми навыками, я тебя прирежу ночью?

— Если ты проведешь со мной ночь, то оно того стоит.

— В прошлый раз у меня почти получилось и без этого.

— У тебя получилось только оказаться на лопатках.

— Просто рука дрогнула.

— Я настолько хорош, что у тебя дрожь по телу?

— Но больше кулаки чешутся.

Казалось, в привычной перепалке они забыли, что за ними наблюдают округлившиеся глаза. Ждамир и раньше видел, как его командир дурачится, но в присутствии дам, Богород всегда был сдержан и воспитан. От неловкости мечник кашлянул. Руслана сразу отринула на противоположный конец лавки, порозовев, уставилась в окно. Она и вправду не заметила, как в комнате появился третий.