Сотрудник иностранного отдела НКВД. Страница 13

Зинаида сначала подумала, что опять тупик. Поди узнай, где эти выродки заживо сожгли председателя сельсовета этой весной. Но начала просматривать оперативные донесения, сводки, сообщения, просидела всю ночь и нашла. Узнала, где произошла эта беда. Место встречи Зинаида выявила. Значимость найденной записки была огромна. Появлялась возможность схватить, должно быть, одного из первых связных, направленных западными «союзничками» в бандеровское подполье.

Еще больше её заинтересовала фраза о том, что этим связным была женщина и что бандиты весьма в ней заинтересованы. Зинаида сразу сообразила, что если связную удастся захватить и получить у неё полезную информацию, то роль этой связной потом, в игре с подпольем, могла бы играть она. Очевидно, что плохое знание украинского языка, поверхностное знание местности и прочего, легко этим было бы объяснить и у бандеровцев не вызвало бы подозрений.

Оставалось самое главное, сделать так, чтобы записка попала в руки того, кому предназначалась, и чтобы они в подлинность этой записки поверили.

Утром следующего дня Зинаида доложила начальнику управления о найденной записке и предложила использовать в качестве связной себя.

– Вот только не знаю, как эта записка может попасть тому, кому предназначалась. – Закончила она доклад.

Начальник был в хорошем настроении. Только полученное генеральское звание, было еще не привычным и он, время от времени, косил взгляд на погоны. Еще не обношенный, только сшитый, генеральский мундир ладно сидел на фигуре. Два ордена Красной звезды и совсем новенький орден Отечественной войны с блестящими золотом лучами внутренней звезды, казалось, тоже улыбались на солнце, светившем в окно кабинета.

– Ну, это вообще не проблема. Думаешь, случайно оперативники заметили связных. Вся эта цепочка давно под наблюдением. Те, кто оплошал, будут и исправлять.

Он вызвал начальника оперативного отдела и в присутствии Зинаиды поставил задачу.

После обеда начался проливной дождь, который продолжался до утра. Как только распогодилось, к дому возле которого уничтожили связных подъехал грузовик с солдатами. Окружили дом. Обыскали сарай, хлев, гумно, другие пристройки. Офицеры перевернули все в хате. Ничего не нашли. Хозяина вывели во двор, орали на него, требовали, чтобы во всем признался, потом увезли с собой. Его жена умоляла оставить мужа, кричала, что он ни в чем не виноват, плакала. Уехали.

Ночью в хату пришли головорезы из службы безопасности бандеровцев, или как они её называли по-украински – «службы безпеки». Увидели рыдающую хозяйку, разбросанные после обыска тряпьё и вещи. Спросили, что было. Чего искали НКВДшники. Жена опять в вой: «Мужа увезли, дом обыскали. Его избили. Допытывались куда и откуда люди, которых вчера убили. А мы ничего не знаем. Ой, убьют его эти нехристи большевистские! Как я одна буду!».

Тем надоело её причитания слушать, сами все осмотрели, обыскали. Из под кровати вытащили две пары старых сапог.

Спрашивают:

– Чьи?

–Цих, які приходили. Вони на ліжку спати лягли, а тут ці нехристі. Хлопці почули шум, автомати похватали і на вулицю. А чоботи надіти не встигли.

– Радянські що не знайшли чоботи ці?

Жинка плечами пожимает, слезы вытирает, говорит, что должно быть подумали, что сапоги мужнины. Да и старые они, эти сапоги, зачем их брать.

Эсбешники покрутили в руках сапоги, хотели бросить, но все-таки забрали и ушли, а через две недели на месте указанном в записке, состоялась встреча одного из руководителей бандеровского подполья с присланным из-за границы резидентом. Там их и взяли. Но Зинаиду к завершению этой операции генерал не подпустил:

– Я вам, товарищ старший лейтенант, уже сто раз повторял, чтобы занималась только документацией! Никакого участия в оперативной работе. Ни-ка-ко-го!!! Поняла! Только документами. Ты что, хочешь сына сиротой оставить! Разговор на эту тему раз и навсегда закончен! – Начальник хлопнул ладонью по столу, строго поглядел на Зинаиду, покачал головой и добавил, – Зиночка, не лезь ты, пожалуйста, на рожон. Побереги себя. Ты еще молодая. Выйдешь замуж, детей нарожаешь. Это будет поглавнее и важней, чем бандюганов выявлять и ловить.

Зинаида Филипповна теперь, через много лет вспомнила этот случай и подумала: «Прав был генерал, конечно прав, что не санкционировал ту разработку. Положили бы и меня, и наших оперативников на той полянке. А так, прибыла группа очень опытных профессионалов. Проследили до хаты, где те остановились на ночлег. Ночью усыпили какой-то гадостью, а когда те проснулись, то были и переодеты, и в наручниках. Так что ни отравиться, ни себя, ни кого другого застрелить уже не могли. А оружия у них двоих было столько, что целое отделение вооружить можно было».

Да и вообще генерал очень точно после этого случая сказал:

– Намаемся мы с этими бандерами, у них же в каждой хате свои. Главарей уберем, новые появятся. Да и пацаны подрастают. По той же дорожке за отцами пойдут. Тут другие методы нужны. Тут вопросы идеологии и психологии надо подключать. Этих на ура не возьмешь. У них своя идеология. Но это забота не нашей конторы…

Глава 12. Как было

Эти люто ненавидящие всё и всех вокруг, кроме себя, естественно, богоизбранные сверхчеловеки, появились в конце двадцатых годов. Объединилась маленькая группка из тридцати украинских националистов с благородной целью освобождения Украины от колонизаторов – Польши и Советской сталинской России, захвативших их землю. Назвали себя – ОУН (Организация украинских националистов). Написали программу, в которой главной целью было построить сильное государство во главе с Вождем, а для этого создать сильную украинскую армию и бороться за власть над другими народами.

В программе развернуто писалось о морали ОУНовца, как о морали завоевателя. Главными чертами назывались – «догматизм … фанатизм … аморальность, … насилие…».

После нападения фашистской Германии на СССР большая часть оуновцев добровольно поступили в созданные фашистами карательные батальоны "Нахтигаль" и "Роланд", и дивизию "СС Галичина", служа в которых отличились зверствами, удивлявшими даже эсэсовцев. Многие прошли специальную подготовку в лагерях Абвера.

Весной 1943 года немцы начали формирование 14-й дивизии СС из украинских добровольцев дистрикта Галиция и «Украинской освободительной армии» – из «восточных украинцев», преимущественно военнопленных. В том же году они начали резню известную как Волынская. По данным польских источников, в 1943—1944 годах на Волыни погибло шестьдесят тысяч поляков и двадцать тысяч украинцев, от рук украинских националистов, под началом Дмитрия Клячкивского.

В конце войны эти части были расформированы. На их базе и появилась УПА (Украинская повстанческая армия), которая была разделена на три группы: "Север", "Запад" и "Юг". Каждая группа состояла из 3-4 куреней. В один курень входило три сотни. Сотня в свою очередь образовывалась из 3-4 чотов (взводов). В каждом взводе был рой, из 10-12 человек.

Точной численности этой армии в документах не приводилось, но она составляла от 25 до 100 тысяч хорошо обученных головорезов, вооруженных и немецким и советским оружием. У них имелись большие запасы боеприпасов, провианта и амуниции, оставленных им фашистами или захваченных у советской армии. Была в этой армии служба безопасности, в ведении которой находилась разведка и устрашающие карательные функции. Фашисты ушли, а эти остались.

Целью УПА было не пустить советские войска на свою территорию.

На Волыни в это время банды ОУН-УПА, почувствовав ослабление фашистов и свою силу, надеясь создать самостийную власть, начали воевать и с красными, и с фашистами, и с поляками. Одно время им удавалось контролировать большие районы в Ровенской и Тернопольской областях.

Уверовав в свою силу первое время эти головорезы действовала открыто. Зная местность занимали выгодные позиции, заманивали подразделения советской армии в ловушки и засады.