Иван-царевича не надо (СИ). Страница 21

Ах, вот оно что! Думаю, что вовсе не здоровье Наденьки Заварзиной беспокоит юную Анну. Скорее всего, девицу не оставляет мрачная красота Андрея Петровича! Этакого местного Печорина и Чайльд Гарольда в одном флаконе! Правда, пока они ещё не описаны в литературе. Но хороших девочек из приличных семей всегда привлекал такой тип мужчин, и наш двадцать первый век не исключение. Что уж говорить о романтичном девятнадцатом веке.

-Заварзины? Нет, Анна Аркадьевна, я их видела последний раз тогда же, когда и вы, на похоронах моей бабушки. Более не имела чести их видеть. Но коли встречу, непременно поинтересуюсь здоровьем Надежды Петровны и передам ей ваше беспокойство!

Девочка смутилась и что-то лепетала, мол, это просто досужее любопытство, не более, и я могу не утруждаться. Провожая гостей, я вышла на крыльцо. Коляска Пешковых уже стояла внизу, кучер натягивал вожжи, удерживая волнующихся лошадей, а Иван Аркадьевич подавал руку сестре, помогая той сесть в экипаж. И тут я чуть не застонала вслух! От ворот усадьбы по подъездной дороге катила ещё одна коляска! Оспади! Да закончится когда-нибудь этот день сурка!

Глава 13

Коляска с Пешковыми отъехала, чтобы освободить дорогу другому транспорту. И брат, и сестра даже вытянули шеи, чтобы разглядеть пассажиров подъехавшего экипажа. Мне ничего вытягивать не надо было, с высоты крыльца мне и так было хорошо видно, что внутри, под поднятым верхом, сидит наш священник, отец Василий и ещё какой-то мужчина в темной одежде. Я вроде бы его не видела на похоронах. Но там людей было много, так что точно не скажу.

Из коляски вышел, радостно мне, улыбаясь, отец Василий и начал подниматься по ступеням. Вот я такой радости не испытывала, и, боюсь, моя улыбка более напоминала оскал голодной акулы. Причем, голодной в прямом смысле. Время обеденное, а я ещё ничего не сделала из задуманного, зато проголодалась. А уж Игнатьевна может быть довольна - обед для гостей не пропадет, законы гостеприимства обяжут пригласить этих визитёров к столу.

Войдя в холл, я вновь пригласила приехавших людей в гостиную, надеюсь, там успели убрать следы чаепития. Пригласив мужчин присаживаться, устроилась сама и принялась осторожно поглядывать на второго гостя. Вот зуб даю, это яркий представитель богоизбранного народа - миндалевидные темные глаза, крупноватый, для худощавого, вытянутого лица, нос с горбинкой, бледноватая, чистая кожа. Сам тоже худощавый, одет в темные, поношенный одежды, но чистые и целые. Сидел он спокойно, особого любопытства не проявлял. Во взоре присутствовала какая-то безнадёга, что ли…

Уловив взгляд священника на мои чуни, выглядывающие из-под подола платья, я чуть нервно объяснила:

-Простите, отец Василий, я с утра намерена была пойти во двор, знакомиться с хозяйством, оделась соответственно, но внезапно приехали Иван Аркадьевич Пешков и его сестра, Анна Аркадьевна. Переодеться я просто не успела, они меня застали прямо у дверей. А вы проездом к нам или паству навещали?

Это я так, не слишком галантно пытаюсь уяснить - какого черта им всем от меня надо? Но священник стал лучиться добром и радостью ещё более, чем пять минут назад.

-Голубушка, Катерина Сергеевна, я как раз специально к вам по делу! Я помню вашу просьбу, вы просили порекомендовать опытного и надёжного человека на должность управляющего. Так я такого человека нашел. Вот, представляю вам. Яков Семёнович Васильев.

Ну, если он Васильев, то я Чио-Чио-Сан! Ему уж скорее подойдёт Цукерман, чем Васильев! Нет, нет, не подумайте плохо, никаких антисемитских убеждений у меня нет, у меня сестра замужем за евреем и я сама там часто бываю, в Израиле, в смысле бывала. И страшно уважаю этот народ за трудолюбие. Но видеть еврея здесь, в сельской глубинке, в девятнадцатом веке - довольно необычно. Видимо, что-то промелькнуло у меня на лице, что отец Василий счёл нужным торопливо пояснить.

-Яков Семёнович является моим добрым прихожанином уже пятнадцать лет, я его хорошо знаю, и в его деловых качествах и опыте уверен. Думаю, что вы, как барышня столичных взглядов, не столь подвержены нашим сельским косностям.

Яков Семёнович мягко и грустно улыбнулся, обращаясь к отцу Василию.

-Простите, отче, давайте я расскажу барышне Катерине Сергеевне о себе, и она уж тогда решит, подхожу ли я ей в качестве наёмного работника. Я ранее работал управляющим в имении неподалеку от Вязьмы, но старые хозяева умерли, а их сыновья, живущие в столице, никак не могли решить, кто будет владеть имением. И поэтому решили просто продать имение, пока оно ещё в цене. Продали богатому купцу из Смоленска. Купец решил сельским хозяйством не заниматься, а поставить там винокуренный завод да ещё какую-то мануфактуру, кажется, кожевенную. Мой опыт ему показался ненужным, и мне отказали в месте. Год перебиваюсь мелкими заработками, спасибо отцу Василию, он помогает найти временную работу. На постоянную не берут, предубеждение у местных против моей национальности. Но у меня семья, и они каждый день, дай Бог им хороший аппетит, хотят кушать! У меня жена, Аля, русская по национальности и пятеро деток. Отец Василий сразу сообщил мне, что у вас есть нужда в управляющем. Но если я вам не подхожу, то я не в обиде, я все понимаю. Придется ехать в Москву, там есть у меня родственники. Хотя сейчас мы почти не общаемся, я ведь выкрест, то есть, я принял православие, как свою веру.

Я слегка растерялась, не ожидала такой откровенности и прямоты. Но с другой стороны - это же хорошо, человек ничего не утаил! И мне и в самом деле нужен верный помощник! А Яков Семёнович точно может стать таким, хотя бы за то, что я поддержала его в тяжёлое время. Этот народ умеет помнить добро, я точно знаю. Так, семья… им же где-то жить надо, в деревне нельзя, народишко у нас ещё темный да суеверный, мало ли что им в голову взбредёт... Но Вера вроде бы говорила, что флигель дальний у нас пустой стоит. Вот пусть заезжают, чистят, моют и живут. Приняв такое решение, я повеселела. Всё-таки быть доброй очень приятно!

-Вы не так меня поняли, Яков Семёнович! Я просто сразу не могла сообразить, куда вас поселить с семьёй! Я ещё не успела познакомиться со всем поместьем. Но у меня есть дальний флигель, ныне он пустует. Вот можете заселяться. Если необходимо, то за лето можно подремонтировать его. А пока просто убраться в нем. Но сейчас я приглашаю вас, отец Василий и вас, Яков Семёнович, отобедать со мной!

От обеда мои новые гости не отказались, и мы проследовали в малую столовую. По пути я махнула рукой пасшейся неподалеку в холле Игнатьевне, чтобы подавали обед. Старуха порысила в сторону кухни, но противоречия, раздирающие ее, были видны невооружённым взглядом. С одной стороны, отец Василий, духовное лицо, абсолютно уважаемое и достойное, с другой стороны - некий нехристь, жид, по местному понятию личность вряд ли достойная господского стола. Но опять же, отец Василий, да и барышня Катерина Сергеевна, уважительно с ним разговаривают. Но зачем он вообще сюда приехал?

За обедом, принятым всеми присутствующими весьма благосклонно, Яков Семёнович неожиданно предложил:

-Чтобы время не терять, я хотел бы, и остаться здесь сразу. Заодно и вместе с Катериной Сергеевной осмотрим, сколько успеем, хозяйство. Ну, и флигель заодно. Если вас не затруднит, отец Василий, передайте Алечке моей, чтобы завтра и ехали уже сюда. Алечка со старшими мальчиками сами соберутся и доедут. А нам и тут работы хватит, самая горячая пора.