Как воспитать монстра. Исповедь отца серийного убийцы. Страница 16

Джефф согласился вернуться домой. Он не протестовал. Он казался смирившимся, как будто ему снова приходилось отказываться от независимости, которую он был не в состоянии сохранить.

Я встретил его в аэропорту Кливленда несколько дней спустя, ожидая увидеть неряшливого, забитого молодого человека, удрученного и униженного. Однако, когда он вышел из самолета, он лучезарно улыбался и издалека выглядел удивительно жизнерадостным. Но когда он подошел ближе, я понял, что он пьян, и именно это придавало ему веселый вид.

— Прости, папа, — сказал Джефф, подходя ко мне. — Наверное, я немного перебрал в самолете.

Как только он подошел ко мне ближе, я увидела, что Джефф был грязным и растрепанным. У него выросли усы, которые он не чистил и не ухаживал, и теперь они были клочковатыми и неопрятными. Его одежда была нестирана и покрыта пятнами. От него разило виски, а в уголке рта свисала сигарета.

Но через несколько дней он снова просветлел. Оказавшись дома, он просто не смог быть достаточно полезным. Он колол дрова, помогал валить дерево и собирал упавшие ветки. Как будто армия привила ему трудовую этику или, по крайней мере, помогла ему обрести волю к действию, даже когда он не хотел этого делать.

Однажды днем, с приближением зимы, мы решили обернуть водопроводные трубы изоляцией. Он помогал на чердаке, но когда дело дошло до укутывания труб в подвале, настоял на том, чтобы сделать это самому. «Нет, не ходи туда, папа», — решительно сказал он. «Позволь мне сделать это».

И вот, именно Джефф вошел в подвал, где он когда-то хранил тело своей первой жертвы. Я видел, как он лежал на спине, обматывая изоляцию вокруг медных труб, а затем закрепляя ее на месте толстым плетеным шпагатом. Когда он снова вышел, он отряхнулся, веселый и полный энтузиазма, готовый к следующему домашнему заданию.

Но это возрождение длилось всего несколько дней. Вскоре Джефф начал искать работу. Я либо высаживал его у торгового центра, либо оставлял ему машину, чтобы он мог искать работу.

Ну конечно же, когда он оставался один, он начинал пить.

Всего через две недели после возвращения домой Джеффа арестовали в местной гостинице «Рамада Инн». Его попросили покинуть бар, потому что он пил прямо из бутылки водки. Он отказался это сделать, и поэтому его отвели в вестибюль. Однако даже тогда он не ушел. Вместо этого он слонялся у входной двери, все еще прихлебывая из бутылки. Наконец вызвали полицию, и тут Джефф внезапно впал в ярость. Потребовалось три офицера, чтобы удержать его. Арестованный, а позже обвиненный в пьянстве и хулиганстве, Джефф был доставлен в исправительное учреждение Акрона.

Краткое заключение Джеффа не принесло пользы, и после эпизода в гостинице «Рамада» пьянство так и не прекратилось, по крайней мере, пока он жил со мной и Шери. Время от времени он терял свои очки или бумажник в состоянии алкогольного опьянения. Несколько раз он даже забывал, где оставил машину. Шли недели, и я стал привыкать к ночным звонкам. Иногда звонил с мольбой о помощи сам Джефф, иногда звонил бармен или полицейские, но суть всегда была одна — Джефф пьян, он не может водить машину, нужно приехать и забрать его.

К зиме 1981 года мы с Шери решили, что жизнь Джеффа начала рушиться, что он должен взять себя в руки, а дома он этого сделать не мог. За неделю до этого я отвез его в мотель в Огайо проспаться. Я сказал ему, что ему нужно побыть в одиночестве, переосмыслить свою жизнь, подумать, как он может снова взять ее в свои руки.

Тогда вопрос заключался в том, что делать с Джеффом. И я, и Шери были в растерянности. Поскольку дом на Бат-роуд находился за городом, мы боялись оставить Джеффа одного на весь день, когда ему практически нечего делать. В таких условиях мы знали, что он будет пить. Мы также не могли доверить ему машину, даже для того, чтобы ездить на собеседования при приеме на работу, поскольку в таких случаях он тоже напивался.

После долгих обсуждений мы с Шери наконец предложили Джеффу навестить его бабушку в Вест-Эллисе, штат Висконсин, пригороде Милуоки. Казалось, он всегда любил мою мать, и, конечно, не было никаких сомнений в том, что она любила его.

И вот, в очередной раз, я оказалась на автобусной остановке вместе со своим сыном. Его поведение было именно таким, какого я ожидал в такие моменты: смиренным, несколько раскаивающимся, в целом пассивным и бесстрастным, возможно, с ощущением, что его снова отвергают.

Прощаясь с ним, я ожидал, что он вернется после краткого визита. Конечно, я не чувствовал, что за его почти пустым, неподвижным лицом скрывается что-то опасное. Я обнял его, как делал всегда, как мог бы любой отец, и пожелал ему всего хорошего.

По дороге домой я обдумывал сложившуюся ситуацию, пытаясь смириться с ней как можно лучше. У меня был своенравный сын, как и у других отцов, и я надеялся, что где-то в кроющей тьме, которая простиралась между Батом, штат Огайо, и Уэст-Аллисом, штат Висконсин, на него может пролиться какой-то свет, крошечная точка, которая может привести его домой в целости и сохранности.

Глава 6

Симптомы

Примерно три месяца спустя мы с Шери поехали в Вест-Эллис, чтобы навестить Джеффа в доме моей матери.

К тому времени Джефф решил, что не вернется в Огайо. Ему нравилось с бабушкой. Она совсем избаловала его, готовила и обстирывала. Неудивительно, что я нашел Джеффа гораздо счастливее, чем когда-либо с тех пор, как он вернулся домой из армии.

Для всех нас эти шесть лет были временем больших надежд. Жизнь Джеффа, казалось, стала выправляться. Он косил газон моей матери, работал в ее саду, помогал ей с покупками и уборкой дома. Он сопровождал ее в церковь, и мама по секрету сказала мне, что некая молодая леди из числа прихожан проявила интерес к Джеффу. Я поощрял его продолжать в том же духе.

— Стоило бы позвонить ей, Джефф, — сказал я ему.

— Да, наверное, — ответил он, — но у меня как-то времени не было.

Не менее обнадеживающим для меня было то, что Джефф получил работу флеботомиста [14]  в Центре плазмы крови Милуоки и начал посещать встречи Анонимных алкоголиков. Если это не свидетельство того, что он поднимается со дна, то какие еще могут быть свидетельства?

В моей картине мира Джефф, который жил в Вест-Эллисе, работал и любил бабушку был настоящим Джеффом — по сути хорошим молодым человеком, просто ищущим свое место в жизни, как, наверное, искали многие другие. Я знал, что у меня нет ответа на вопрос моего сына, что я не обладаю каким-либо особым пониманием его характера, и что он считал, что я нахожусь под каблуком у Шери.

В чем-то он был прав — Шери действительно была центром нашей семьи. Эти многообещающие шесть лет подходили к концу. Джефф начал отказываться от своего более позитивного направления и мама все чаще приходила к Шери с тревожными сообщениями о его поведении. Она сказала, что не хотела приходить ко мне, потому что не хотела обременять меня, или, возможно, она не хотела разрушать мой слишком наивный образ Джеффа. Таким образом, в течение многих месяцев моя мать отчитывалась перед Шери, а не передо мной, разговаривая с ней по телефону, рассказывая о тех аспектах жизни Джеффа, которые не могли быть согласованы с моей постоянной надеждой, что он исправился.

Тогда именно от Шери я узнал, что обнадеживающий период реформирования Джеффа медленно подходит к концу, что он снова скатывается вниз.

Во время одного из таких разговоров моя мать рассказала Шери, что нашла в шкафу Джеффа манекен в натуральную величину из универмага. Это была мужская фигура, полностью одетая в спортивную рубашку и шорты. Моя мать не могла себе представить, как Джефф получил такую вещь. Неужели он это заказал? Украл его? В любом случае, почему? Она не могла себе представить, с какой целью Джефф мог использовать столь несуразный предмет. Совершенно очевидно, что она ожидала, что кто-то докопается до сути.