Он почти изменил мiр (Acting president) (СИ). Страница 12
1. Отрицающее панарабизм египетское национальное движение освобождения.
2. Видный египетский политик, бывшие премьер лидер сторонников независимости.
3. Идеолог фараонизма, будучи слепым окончил Сорбонну и женился на сокурснице Сюзанне Брессо работавшей у него чтицей.
Вашингтон, Округ Колумбия, САСШ, Пенсильвания авеню. 15.06.1920г.
По понедельникам Джозеф обычно не спешил. В субботу он уезжал к Грейс и детям в Джерси-сити. Где успевал с семьёй на мессу в деревянный готический храм Святого Винсента де Поля на 47-й улице, и пообщаться с детьми и женой до ужина. После него преодолевал обратно 200 миль до Вашингтона на поезде, успевая по прибытии лечь спать до полуночи.
Он бы снова перевез семью в столицу, но Грейс, обиженная тем что Вильсон уволил его по настоянию новой жены, решительно отказалась возвращаться. Тогда Вудро уговорил вернуть своего личного секретаря Дэвид Лоуренс. Но они с Дэви были старые бойцы. Грейс же не была обязана терпеть антикатолические выпады Эдит Боллинг, успевшую побыть Гальт и ставшую затем Вильсон. Многодетная мать Грейс Тумалти понимала на кого выльет свой яд эта светская вдовствующая пустышка. Но ему надо было терпеть. Выжить его, как вице-президента Маршалла с женой и малышом, из Белого дома Эдит не могла. А после удара, случившегося с Вудро они друг к другу вынужденно притерпелись.
Сегодня же Джозефу Патрику Тумалти надо было торопиться. День флага совпал с воскресением, и он вчера не ездил к семье. Разговор с Полком на пороге Конгресса побудил Джозефа сегодня поспешить к Первому часу в церковь Святого Доминика на Саус-весте.
Как влиятельный член ирландской общины Джозеф всегда заботился о соплеменниках. И не удивительно что в марте пристроил молодого Керри Махони водителем к ставшему госсекретарем Колби. Двадцатитрехлетний шофер, как и его пассажир любил поговорить. Махони успел повоевать под Гавром и в Корке, и Бейбридж как-то проговорился, что ценит мнение своего водителя. Как и любой ирландец Керри был набожен, а из-за работы он не поспевал на Мессы и даже к Третьему часу. Потому молился утром. И Тумалти обосновано рассчитывал застать его на шестичасовой утренней службе.
В целом он всё верно рассчитал. Ещё до начала молитвы он успел поговорить с Махони и узнать, что тот возил позавчера госсекретаря к вице-президенту. Те провели более часа дома. После чего Бейдж хвалил сливочный пирог миссис Маршалл и говорил, что сэр вице-президент чертовски хороший парень, и ему только не хватает его, Колби, решительности. Начиналась служба, которую читал преподобный Тимоти Патрик О’Рурк, и Джозеф решил договорить после. Но пройдя в первый ряд он увидел Имона де Валера рядом со своим привычным местом и понял, что не вашингтонский шофер, а ирландский президент будет тем, с кем ему предстоит говорить после молитвы.
Разговор выдался трудным. Джозеф разделял обиду Имона. Республиканцы на Конвенте Ирландию «не заметили». Вчерашние же речи Маршалла и Колби вернули ирландцам мираж надежды. Де Валера хотел говорить с Президентом, полагая что выступления лидеров его Администрации санкционированы им. Общность позиций, ораторов побуждала поверить в преувеличенность слухов о болезни президента. Но Тумалти, развеивая эти слухи, реальное положение знал. В разговоре пришлось ссылаться на карантин и обещать передать личное письмо прямо в руки президента. Чёрт! Он не меньше Имона хотел справедливости и свободы для Ирландии! И Америка, обильно политая кровью, потом и горем ирландцев давно должна была помочь в этом!
Он Джозеф Патрик Тумалти учился, рос и боролся здесь чтобы помочь своей исторической родине. За это его многие в окружении президента не любили. Тот же полковник Хаус, выживший его в 1916 г. после блестящей победы Вильсона на выборах. А ведь это была и его Тимоти, как начальника выборного штаба, победа! Хаус и прошлой осенью мутил, подводя к Вудро английских банкиров и принцев. После одного из таких приемов Вудро даже сказал: «Джозеф, ты возможно был прав и нам надо признать Ирландию». И Тумалти даже начал готовить документы. Но на следующей неделе в поездке инсульт разбил президента. Стало совершенно не до этого. Джозеф с мисс Вильсон стали тянуть на себе общую ношу, стараясь не принимать решений без крайней нужды. Когда Вудро стало лучше они решали важнейшие вопросы с ним. Но никогда не давали ему решения, по которым меж собой не пришли к согласию.
Разговор с де Валера задержал его и ему пришлось даже взять такси до библиотеки Конгресса. Войдя в корпус офиса Администрации, он привычно приветствовал первых сотрудников. Идя по галереи к старому зданию Белого дома Тумалти подумал, что даже сам этот дом спроектирован ирландцем. Пэдди всегда честно служили Америке. Он и сам по второму имени Пэдди-Патрик, и всегда старался быть честным и верным. Но идя по коридорам и поднимаясь в свой кабинет он внезапно понял, что Имон прав: у Ирландии почти не осталось времени. Вчерашние пассажи в речах, ладно бы госсекретаря, но и вице-президента, услышали не только ирландцы. Он вдруг вспомнил удивленное лицо полковника Хауса на фразе об Ирландской республике. А значит, «удивились» и англичане. Надо спешить! Надо что-то делать! Но что!? Он пока не знает, но обязательно подумает об этом сегодня.
Нью-Йорк, Манхеттен, Парк-авеню, Харальд Платт Хаус, 15 июня 1920г.
(из книги Э. М. Хаус «Частные записки» в сокр., М. «ИД Сытина», 2021г., 100 экз., пер. В. А. Сергеев, виконт)
Публика не имеет никакого представления о том, что творится за кулисами. Если бы она могла увидеть авторов и декорации и то, как готовятся исторические трагедии, для публики это было бы откровением. Но я начал сверху, а не снизу… обычно делал номинальным главой кого‑либо другого, чтобы мне не мешали работать те требования, которые предъявляются к председателю… Каждый председатель руководимой мной кампании наслаждался рекламой и аплодисментами в публике и в печати… после чего о них забывали в ходе нескольких месяцев… а когда начиналась новая избирательная кампания, публика и печать столь же охотно принимали новую подставную фигуру. Мне довольно быстро удалось показать себя прозорливым политстратегистом в Техасе и успешно стоять в тени не у одного губернатора. Я стремился в Вашингтон, считая, что лишь двое‑трое в Сенате, и двое или трое в Палате представителей, вместе с президентом, действительно правят страной. Все остальные — только подставные фигуры… поэтому я не стремился к официальным постам, и не старался ораторствовать.
Меня заметили и дали шанс участвовать в подборе номинантов в президенты. Беда с кандидатами в президенты заключается в том, что самою подходящего для этой должности невозможно провести в кандидаты, а если это и удастся, то его не выберут. Народ редко выбирает наилучших на этот пост, а поэтому приходится продвигать того, у кого более всего шансов быть избранным, в десять лет назад самым подходящим для этого представляется Вильсон, бывший в Принстоне ректором. И мой, сделанный без личного знакомства выбор нашли успешным, а я стал советником на его губернаторской кампании.
В Вашингтоне я убедился, что у власти стоят всего несколько человек; все, находящиеся за пределами этого узкого круга, имеют очень мало значения. Я стремился проникнуть внутрь этого круга, а теперь я уже стараюсь не только быть в нём, но быть им самим … Вудро попросил меня руководить его президентской кампанией… он был выставлен кандидатом и избран, а затем переизбран подавляющим большинством голосов… а я оказался внутри волшебного круга и недалеко от дальнейшей цели. И если первый срок мне приходилось делить влияние на решения Президента с оперативно руководившим его штабом Тумалти, то, после отстранения не одобрявшего повторный брак Вильсона ирландца, я не имел в президентских помыслах больше соперников… Я затянул почти невидимую петлю вокруг людей, которая крепко их держала. Конечно моя петля была не единственной, но держащие их концы были в согласии и советовались со мной.