Удельный князь (СИ). Страница 34

По аналогичной технологии решили отливать станины для фильер, заодно старые мощности по бронзе подновили, там же фильерные доски аналогично сделаны, кассетного типа, на винтах. Открутил, вытащил и ставь на новое место. Только линии разные, у катанки более низкая пластичность, а фильер для протяжки потребуется вдвое больше, чем для бронзы или меди. И формы они другой, ко всему оборудованы водяным холодильником, да и со смазкой пришлось повозиться.[v]

Мастера и подмастерья не понимали, зачем нам проволока и полоса в ТАКИХ количествах. Проводил агитацию, пояснял, но… не всегда удачно. Спрашиваю:

— Какова главная задача у искусника?

— Уклад добрый варганить. Что ещё то?

— И что с крицей делать надобно при сём?

— Как что? Бить крепко да в углях держать докрасна, — отвечали возмущенные подмастерья.

— А зачем сие?

— Как то зачем?! Говорим тебе в который раз, уклад добрый варганить.

— А-а-а-а, блин!!! Вы молотом что делаете? Крицу мнёте, аки гончар глину, а греете ту дабы легче сие делать. Так или нет? — перехожу на крик.

— Верно сие, — кузнецы малость напряглись.

— Железо от сего действа становится мягче и крепче. Ежели посмотрим внутри, — показываю зерна внутри крицы и хорошо прокованного уклада, — зёрна да кристаллы плотней становятся. Сама суть крицы мнётся, аккурат повторяя форму поковки, оттого уклад и выходит тяжелей криц.

— Да сие каждый дурак ведает, — отвечают грамотеи.

— А-а-а-а! Дык какая разница, кто мять сие железо будет молот али валик? И так, и сяк выйдет добро.

— А, вона что! Дело добро, — вновь загомонили работники.

— Смотри, Добрын, — показываю на шустро выползающую из валков красноватую полоску, — сия наша победа великая! Много важней, чем самоков.

— То твоя победа, — ответил мрачный кузнец. — Не моя. Дурни же радуются оттого, что у них голова пуста, аки бочка из-под мёда.

— Ты-то чего не весел? Какая муха тебя укусила?

— Не куёт железо молот, куёт коваль. Аки белый свет ясно, зачем тебе столь полос надобно. Сия клеть, — Добрын сжал губы и ударил кулаком по дубовому брусу, отчего тот жалостливо скрипнул, — всех бронников Новосильских без работы оставит. И не токмо их. Како мне людям то в глаза после смотреть то?

— Ах, вот ты про что. Чудак всё же ты, Добрын. Когда тебя из ряда кузнецкого погнали взашей, где те люди были? Запомни одно, ежели руки на месте, бронникам добрым завсегда у нас работа найдётся, а с лентяев какой спрос, — хлопнул кузнеца по плечу, подошёл ближе. — Что бронь то, ерунда! В машинах вашего труда сколь сотен часов? Не хуже меня ведаешь. Пилу малую и ту два дня до ума доводите. А винты, а гвозди да пластины?

— Верно то, помощь от таких вальцов велика. Но нити тебе из уклада зачем потребны? Небось на кольца кольчужные пустишь?

— Какие кольца? Окстись. Вот вернусь с Должанки, поведаю как булат из сих нитей варить.

— Из нитей?! — настроение кузнеца мгновенно переменилось. Будто маленькому мальчику показали шоколадку.

— Верно из нитей, и ужо поверь, куда лучше, чем у твого деда выйдет.

— Обещаешь?

— Я тебя хоть раз обманывал? Заканчивай ужо ныть. Собирай своих мастеров, да айда трапезничать. Вона, чуешь дух какой!

— Бобров запекли?

— Ага, пошли, — дружески хлопнул кузнеца по плечу. — Столы от яств ломятся.

Запуск линии отметили с размахом. Не пожалел бочки стоялого мёда. Да и самому надо отвлечься. Мне эти расчёты по ночам снятся… Надо что-то с этой математикой решать.

До поздней ночи гуляли, а утром разбудили. Блуд объявился. Не один. Плоты, что тянули водоходы, словно мухи облеплены оборванной детворой вперемешку с баранами и мешками.

— Ты сколь чад малых накупил? Чудила!

— Не гневись. Скопом отдали. Не отказываться же. Ещё и серебра на дюжину справных мужиков хватило, — начал оправдываться Блуд.

— Ладно, сколь всего, сказывай?

— Шесть десятков мальцов, да девиц с сотню. Грудничков не брал.

— Хоть это ума хватило, — только и пробубнил под нос.

Вот Блуд! Удружил так удружил. Хотя, сам виноват. Эмоциям в последнее время поддаюсь. Странно, не замечал раньше за собой такого. Тело пациента влияет? Не знаю. И куда прикажете всю эту орду девать? Ладно. Они много есть не просят, найдём им работу по рукам. Будут синилку, хвою и корешки всякие разные собирать. Да уж, дожил, детей малых работать заставляю. Хотя нет, смотри-ка. Там и подростков хватает, они там все худенькие и маленькие. Кожа да до кости.

— Княже, княже! — Блуд дёргал меня за рукав и протягивал исписанный лист. — Тута список люда, да товару, что с Ельца привёз. Меринов же, верхами гонят. Резан бы… Поиздержался.

— Разместим сперва, после и твою мошну обсудим. Не обижу. Броню, как вижу получил?

Блуд кивнул головой:

— Как оговорено сделал. Воев в ту одел, а после через Воргол в ней прошли. Многие видали.

— В дороге то как? Все дошли али нет?

— Добро шли, токмо пять холопов богу душу отдало, — он наклонился ближе и зашептал. — У Новосиля разъезды татарские. Грамоту на полон смотрели. Приметы проверяли дотошно. Бают, караван самого темника как в воду канул.

— Да ты што?!

— Вот тебе истинный крест, — он перекрестился, но в его глазах играли озорные огоньки.

Подробно обговорили тему. Баскака ищут, но ничего страшного пока не произошло. Шерстят все караваны из Елецкого и Воргольского княжеств, да гостей заграничных. Будем надеяться, что пронесёт.

Не только запуском стана занимался, со стеклом возился. Опять выручил баритоцелестин, а выделить из него барит не составило труда. Как наполнитель белой бумаги, он куда лучше каолина, а ещё это огнеупор и топовая добавка в стекольную шихту.

После прибытия из Козельска небольшая группа «стекловаров» занималась НИОКР по плану, пытаясь сварить простейшее оптическое свинцовое стекло по рецепту XVII века, без перемешивания шихты. Но то ли я чего напутал, то ли шихту плохо чистили. Короче, результаты никакие, а барит унылое дело развернул на девяносто градусов.

Одно время баловался стеклодувным делом на пенсии. Варил художественные стёкла, вот и вспомнил годный рецепт крона[vi] на основе оксида бария и пятиокиси фосфора. Более того, с баритом свинцовое стекло до ума довели. Плюнул на простые решения и, использовав тигель с мешалкой, добавил в шихту карбонат бария, благо оба рецепта не требовали запредельных температур, и готово!

Стекло варили в шамотных тиглях в небольшой регенераторной горшечной печи. Процесс шёл гораздо быстрей варки натриево-силикатного стекла, которое пробовали параллельно, главное, ингредиенты этой шихты много проще чистить, чем песок.

Горшечная печь хороша тем, что за один цикл в ней можно самые разные составы варить, лишь бы места хватило. Этим и пользовались по полной, проводя за сутки до сорока варок. Замахнулся разом на восемь сортов оптического стекла, включающих кроны и флинты, да и про обычные стёкла не забывали, чего-нибудь, да получится.

Годные пропорции нащупали быстро, оставались технические сложности с пузырями и свилями, которые «мастера» не могли побороть. Да и с закалкой не всё гладко. Но это дело наживное, самому недосуг, слишком занят на базе. У стекольщиков всё больше набегами бываю. Написал инструкцию, отправил заказы для отливки из чугуна форм для прессовки линз и хватит пока. Если не справятся, вернусь и доведу до ума. Главное, стекломасса прозрачная на выходе пошла, с правильным коэффициентом преломления.

Стёкла из оксидов фосфора и бария выходили очень дорогие, да и свинцовые не сильно дешевле. Однако, по технологической простоте они сто очков форы давали силикатным оптическим стёклам, да и учиться варить стекло на такой шихте одно удовольствие.

Большая часть работы на базе, административная текучка. В этом мне целая бригада контролёров помогает: производственный учёт, составление библиотек выпускаемых деталей и узлов и сбор данных для таблиц наценок, то бишь на торге вызнают цены и настроения. Все цены разбиты на три категории.