Звездная дочка. История одной фанатки (СИ). Страница 4

Наш маленький городок можно весь объехать за десять минут. Поэтому уже спустя пять минут, выхожу из такси. Поднимаю голову вверх. Нина стоит на балконе, скрестив руки на груди, и взглядом цербера следит за мной.

Я дрожу от страха, стыда и предстоящей беседы. Так сильно я никогда не косячила. Да я всю жизнь была примерной. Но не сейчас.

Я готова бороться за свое право на свободу.

С растущей решимостью поднимаюсь, лишь у звонка моя рука медлит и дрожит. Дверь распахивается. Нина, схватив меня за руку, затаскивает в квартиру.

— Нагулялась? — стоящий сзади Толик перефразирует слова Нины ужасным матерным словом. Мы не это делали, мы любили друг друга! Хочется сказать. Но я не хочу, чтобы плохо думали о Жене.

— Вы не имеете права так говорить со мной. Я взрослая, совершеннолетняя. И вас это не касается! И не было ничего такого!

— Да кого ты слушаешь, Нин? — вмешивается в разговор вездесущий, «в каждой дырке затычка» — Толик. — Она вся помятая, без колготок. Ясно понятно, чем она всю ночь занималась.

— Заткнись! — шиплю с ненавистью. — Я пришла лишь переодеться и сказать, что со мной все хорошо. Я сейчас же возвращаюсь к Жене.

— Ты переодеваешься и мы немедленно едем к гинекологу! Пусть он подтвердит, что ты еще невинная девушка.

— Вы не посмеете!

— Уверена? — довольно оскалился Толик, хватая меня за локоть и тащит в мою комнату.

— Я никуда не пойду! Вы не сможете меня заставить!

— Хорошо. Ты наказана, Юля! На две недели! И никаких телефонов! — за мной закрывается дверь. Я барабаню по ней, ору, но все бесполезно.

— Ты рушишь мою жизнь! — кричу в отчаянии.

— Юль, это для твоего блага. Я не позволю какому-то звездуну играть с моей глупой сестренкой, — ласково говорит Нина.

Я здесь взаперти. Без телефона, на который непременно позвонит Женя. Сколько он в нашем городе? День? Два? Он поищет меня и уедет. Я больше никогда его не увижу.

— Ненавижу! — кричу в сердцах, скатываясь по двери. — Лучше бы ты оставила меня в приюте! И не донимала своей гиперопекой.

Меня глушит тишина. Я сразу жалею о сказанных словах, но уже поздно.

Шаги удаляются.

— Нин, прости, — шепчу в замочную скважину. — Я не это хотела сказать.

* * *

Весь день меня съедало чувство вины за то что сказала Нине. Как я могла? Меня так взбесило, что они обращаются со мной как с ребенком. Указывают на пару с Толиком.

Я проревела весь день, уткнувшись в подушку, кляня свой поганый язык.

Щелчок замка. Нина с неприступным лицом входит в комнату.

— Прости. Я так не считаю, на самом деле. Я тебе очень благодарна, — Нина вытирает очки платком. Не смотрит на меня. Не простила.

— Еда на столе. У меня вторая смена. Приду поздно. Дверь будет закрыта. Толик тебя не выпустит.

— Считаешь это нормальным? Нин, — продолжила примирительным тоном, пытаясь достучаться, — ты не сможешь держать вечно взаперти взрослого человека.

— А ты разве взрослая? — смотрит сердито. — Я тебе поверила, отпустила, а что в итоге я получила? Вранье. Ты пошла в номер к незнакомому мужчине. С тобой могло случиться что угодно! Это просто верх безрассудства!

— Не случилось же. Я знаю Женю. Он хороший.

— Хороший, — фыркает. — Сколько таких поклонниц у него? Я тоже про него читала. Перебрал кучу таких дурех как ты. Поигрался и выкинул, — ударяет словами под дых.

— Я сама ушла, потому что ты устроила истерику. Он меня не выкидывал. Пусть за ним бегают толпы обезумевших фанаток, со мной все по-другому.

— Ой, какая же ты дурочка, Юля. Придумала себе невесть что. В этом и есть моя вина. Я пыталась оградить тебя от грязи, берегла. Ты не готова к реальной жизни и совсем не знаешь людей, — смотрит на часы.

— Я знаю Женю!

— Я на работу опаздываю. Вечером поговорим.

В сердце закрадывается сомнение. Что если Нина права? Что Женя только рад будет, что не обнаружит меня в номере. Нет. Не верю. Я видела его глаза, он смотрел с такой страстью, шептал столько ласковых слов, целовал. Это все было по-настоящему!

Волнуюсь. Мне нужно убедиться в своей правоте. Снова грызу ногти. Дурацкая привычка.

Нужно действовать, а не сопли жевать. Нужно увидеть Женю. Но дверь закрыта на второй замок. Открыть ее можно только ключом.

Переодевшись в джинсы, иду на цыпочках, осторожно открываю ящик комода. Тут где-то должен быть запасной ключ.

— Не это ищешь? — вздрагиваю от голоса. Толика. Он трясет ключом на черном шнурке и тут же надевает на шею, прячет под борцовку.

— Я хотела с подружками повидаться. Отпусти.

— Ага, конечно! Так я тебе и поверил. К мужику ты собралась. Зачесалось в одном месте, — я вспыхиваю до кончиков ушей. Мне так хочется придушить этого слизняка. Все опошлил. — Мне на тебя, так-то плевать. Но мелкого орущего спиногрыза я здесь не потерплю. Нина, конечно же, примет его с распростертыми объятиями.

— Откуда такие выводу о моей ранней беременности? Я с мальчиками не встречаюсь. Учусь на втором курсе.

— Так по тебе видно какая ты, — козлина. Ненавижу! Как Нина его терпит? — А после твоего ночного загула в этом убедилась и Нина.

— Дай сюда! — хочу сдернуть шнурок с его шеи. Толик заламывает руки назад и прижимает меня лицом к стене, навалившись всем телом.

— Понравилось быть с сопляком, маленькая дрянь? Представь, какого это быть с настоящим мужиком, — проводит по шее языком, хватает за бедра.

— Пусти! — меня бросает в холод, начинает трясти от страха. — Не смей ко мне приставать!

— Да кому ты нужна! И даже не пытайся рассказывать сестре о том что было.

— Боишься, что вылетишь отсюда пробкой?

— Дура. Кому ты думаешь она поверит? Своей безалаберной сестре или любимому мужчине, — отодвигается в сторону.

Я бегу в комнату, свирепея от ярости, потому что он прав. Как так получилось, что ему Нина стала верить больше, чем мне?

После часа скитаний у меня созревает план. В ванной нахожу баночку со снотворным, которые выписывали Нине. Быстро грею обед и расставляю два прибора.

— Есть будешь? — обращаюсь к застывшему в проходе Толику.

— Что на тебя нашло? — смотрит недоверчиво.

— Решила, что вы с Ниной абсолютно правы. И ни к чему нам ссориться. Мы ведь одна семья, — давлю из себя улыбку.

— Вот так бы сразу. Подавай ужин, крошка, — шлепает меня по попе. Я сжимаю турку со свежесваренным кофе белыми пальцами. Меня трясет от мерзости. Он никогда себе такого не позволял.

Ничего. Сбегу, расскажу все Жене. Я уверена он мне поможет. И никогда в своей жизни не увижу поганую рожу Толика.

Бросаю в кружку снотворное и тщательно перемешиваю. Толик наворачивает суп, запивая кофе. Поставив руки на стол, начинает клевать носом.

— Красивая ты девка, Юлька. И совсем не похожа на свою сестру. Молоденькая, в самом соку, — меня выворачивает от сомнительных комплиментов Толика.

— Может спать пойдешь?

— Да. Чё то меня вырубает.

Толик уходит, держась за стенки. Подождав для верности несколько минут, захожу в спальню. Он храпит, лежа на животе. Переворачиваю его на спину. Не дыша, снимаю шнурок с ключом. Сердце бьется как бешеное. Переживаю, что снотворное не успело подействовать, что сейчас Толик проснется и я не смогу сбежать. Что Женя уедет и я никогда его больше не увижу.

Все получается, ключ у меня, но Толик хватает меня за руку, резко распахнув глаза.

— Куда собралась, воровка? Вот я тебе… — веки закрываются и он снова засыпает.

Освободившись, нахожу в тумбочке Нины свой телефон. Куча сообщений и звонков от подруг. Но нет ни одного с незнакомого номера. Он не звонил.

Вызываю такси, дорога до знакомого отеля кажется вечностью. Я не хочу даже думать, что мне все показалось, что сестра была права. Салфетка с моим номером эта коза могла потерять или не передать.

Пулей проношусь мимо знакомой администраторши.

— Девушка! Вы куда? — бежит стуча каблуками. — Вы к кому? — разворачиваюсь. По ехидному взгляду понимаю, что узнала.