День рождения (сборник). Страница 33

Так же просто, как на самолет, на bus station мне взяли round treep ticket for senjor citizen до Портленда (со скидкой). Документа, удостоверяющего возраст, не требовалось.

И снова фантастик high way на север в штат Мэн к Мистеру Петровскому.

Ландшафт штата напоминал Карелию: березки, хвойные деревья, лужки… на автобусной станции.

Улыбающийс я Мирон, mister Pet-cy, широко раскинув руки для объятий, шагнул мне навстречу.

— Рад приветствовать тебя, Оля, на американской земле.

— Я тоже рада видеть тебя на американской земле, «сквозь трещины фильтрующий Мирон».

— Все еще помнишь дурацкие строчки из нашего КВНа конца шестидесятых?

— А как же, частенько в институте вспоминаем и строчки, и тебя, Мироша. Ты, радость моя, нисколько за шестнадцать лет не изменился, только чуть поседел и потолстел, но тебе идет. Высокий, красивый мужчина, к тому же жизнерадостный.

— И ты все такая же молодая и энергичная. Подумать только, перелетела океан, да еще и носишься по Америке и навещаешь знакомых!

Мирон с гордостью показал мне машину, с которой лихо управлялся, дорогу, которая вела в любимый Портленд, и штат Мэн, жителем которого, кроме него, был президент Буш.

И снова в парковой зоне в двух милях от центра города я увидела аккуратные двухэтажные коттеджи, в одном из которых уже 12 лет живут мои друзья — Мирон с верной подругой Наташей.

Гараж был прилеплен к торцу дома, дверь в него автоматически открылась из машины, оттуда выбежал, помахивая хвостом, золотистый симпатяга «голден ретривер» Тим, размером с хорошего сенбернара. Я таких собак у нас не видела и тут же прониклась к нему симпатией; надо сказать, симпатия была взаимной. Кормили Тима едой из специальных пакетов, но он не гнушался и обычными человеческими вкусностями.

— Идем, покажу тебе наш дом.

Дом снаружи казался неказистым, как и многие дома в Америке. Создавалось впечатление, что домики временные и вот-вот развалятся. Но внутри жилище радовало глаз вкусом и добротностью. На второй этаж, где мне предоставили спальню, вела лестница, покрытая пушистым паласом. Комната в бело-розовых тонах со светлыми стенами, белой мебелью, нежного цвета покрывалом, соседствовала с розовой ванной. Спальня хозяев, как и ванная при ней, были в голубых тонах, а рядом находился кабинет. Гостиные на первом этаже были: одна в золотистых тонах с камином и диванами, другая, телевизионная, в теплых коричневатых.

— Идем, покажу сад и огород.

— Я видела газон и цветочки, огорода не заметила.

— А он скромный, не чета твоему на шести сотках. У нас, наверное, не больше трех.

К южной стене дома веревочками крепились помидорные плети, увешанные крупными и красными плодами, рядом притулилась каминная труба. К противоположной стене примыкал гараж. Лужок окружал дом со всех сторон, по нему бегал Тим, чувствовавший себя хозяином сада. Цветы ему не мешали, а хозяевам доставляли удовольствие, как и виноград, который тоже рос на участке. На территории были разлиты тишина и покой, соседи отсутствовали, хотя время, часов пять-шесть вечера, уже позволяло им суетиться около домов и на улице. Кстати, никаких оград, тем более заборов не существовало. С улицы по травке шли дорожки к входным дверям, вот и все.

У друзей на двоих была одна машина, поскольку «сам» трудится в домашнем офисе «MBP Consulting» и выезжает по делам не каждый день. Зато он отвозит и забирает жену на работу и с работы. Вот и сегодня вечером он ненадолго, пока я осваивалась в их уютном доме, поехал за Натальей в госпиталь.

— Ну, как тебе у нас? — спросила она, войдя в дом.

— Конечно прекрасно. Ты совсем не изменилась за эти годы, да нет, похорошела за годы жизни в благополучной стране.

— И ты, Ольга, тоже, хоть и в неблагополучной стране. А как муж, дети, внуки? Рассказывай, пока я приготовлю ужин.

— Давай помогу.

— Смеешься! У нас все просто и отработано. Из холодильника достаю полуфабрикаты, кладу их в СВЧ, через две-три минуты можно раскладывать по тарелкам. Мирон тебе, наверное, сообщил, как легко нам с тех пор, как мальчишки стали жить самостоятельно.

— А мы живем большим коллективом, правда, мирно.

— Не представляю. После того как дети получат среднее образование, здесь не принято, чтобы они оставались под крылом родителей.

Несмотря на легкость в приготовлении, ужин был обильным и вкусным, а Тим получил свою порцию сухого корма в миску и тоже был доволен. Беседа продолжалась в телевизионной гостиной за просмотром концерта чернокожих певцов.

— Помнишь домашние вечера? Блины в твоем доме, Ольга, когда Лерочка опрокинула на себя кастрюлю с тестом?

— А помнишь выезды с детьми на лыжах на институтскую базу отдыха? У меня остались фото, где мы с тобой и с детьми, молодые.

— Конечно помню. Обязательно передавай привет натурщикам.

Я загрустила, вспомнив нашего любимого начальника.

— А ты знаешь, друг, что Виталий Васильевич умер вскоре после твоей эмиграции? Ты ему нож всадил в спину своим отъездом.

— Скажешь тоже! Время было сволочное, не я один тогда сваливал.

— Но тебя он любил, на тебя надеялся.

Мы помолчали.

— Не грусти, Марголя, иди располагайся в комнате.

— Спокойной ночи!

Перед сном я немного почитала книжку Довлатова на английском языке, которую обнаружила на столике.

«Ох, сегодня у меня день рождения!» — с этой интересной мыслью я продрала глаза, лежа, освещаемая солнцем, в белых пуховиках в белой спаленке. На градуснике было 52°F (11 °C). Я вскочила, привычно сделала зарядку, помылась в розовой ванной и только тогда спустилась вниз по мягкому паласу.

— Хозяева, где вы? Ау!

А хозяев уже не было, только приветливый Тим, потягиваясь, вышел навстречу. В восемь часов приехал Мирон, быстро выгрузил на стол продукты из холодильника, сварил кофе, мы позавтракали.

— Показать мой офис? Он внизу, в подземном этаже.

— Непременно.

Я первый раз увидела домашний рабочий кабинет, оборудованный современной электронной техникой: компьютером, факсом, электронной почтой, ксероксом. Все было под рукой, на полках стояли справочники, словари, учебники, техническая литература, ящички с библиографией.

Был в офисе у него бар с рядом симпатичных бутылок. За стеной располагалось хозяйственное помещение с бойлером, стиральной машиной и верстаками, на них хозяин трудится в минуты интеллектуального отдыха.

— Звони домой, Оля, у тебя же сегодня великий день, примешь поздравления семейства.

Соединение заняло минуту:

— Ты, мамусик, откуда? Мы как раз пьем за твое здоровье, у нас вечер.

— А я еще не пью, но Мирон обещает, что буду. Целую, пока.

— Отлично слышно, мои будто рядом…

— Теперь вперед! Едем на экскурсию по Портленду.

Город Портленд — приморский, вернее приокеанский. Океан Атлантический, свинцово-серый, скалистый, напомнил наши северные моря, Белое или Балтийское; суровое, с напластованием камней побережье походит на норвежские фьорды.

Когда мы въехали в парк и нас окружили сосны вперемешку с березками, я воскликнула:

— Пейзаж удивительно похож на карельский!

— А я так и выбирал место для жизни, чтобы оно напоминало любимую Карелию.

На берегу океана, покрытого песком с ракушечником, как часовые, стояли маяки. Один из них был поставлен еще Вашингтоном в 1763 году, другие — позже. На этом берегу высаживались первые пришельцы из Европы. В парке было безлюдно, чисто и благостно.

— Думаешь, что каждый может наслаждаться в парках? Ничуть, большинство парков частные, хозяева следят за чистотой и порядком, за въезд берут штраф. Иногда можно часами двигаться по дороге, вокруг private territory, остановиться не смей! Вот так-то в стране капитализма.

На гербе города Портленда изображен омар. На набережной и в порту в рыбных магазинах их, омаров, вылавливают сачком, продают по $ 50 за килограмм (самый дорогой дар моря!), остальные морепродукты ценятся не дороже $ 20.