Цена вечности: Незримые путы (СИ). Страница 49

— Да уж так заведено здесь, — Беляна опасливо присела на край табурета. — Только не все соблюдают, но у меня муж был большой почитатель старины.

— Раньше так было, — проворчал Ламберт, тоже садясь за стол. — По крайней мере, старики любят о таком болтать. Что женщина не чета мужчине и сидеть должна отдельно. Как и дети. Кое-где еще сохранилось, но скорее всего, врут они. Если им верить, был еще один обычай: не брать ложку, пока глава семьи не наестся. Можешь себе представить, что там остается на всю ораву детей.

— Верно, верно, — закивала Беляна. Она снова вскочила и налила из кувшина в кружки настойки. Айден позволил наполнить свою только до середины. — А хозяйство что? Когда земли много, и пустых ртов нет, можно и работников нанять за часть урожая. Сами знаете, у кого деток много, так всегда еды не хватает. А у меня видите, — она обвела стол рукой, враз погрустнев лицом, — всего с избытком.

Беляна, несмотря на свою простоту кметки, оказалась приятной собеседницей и радушной хозяйкой. Казалось, она вовсе не обращала внимания на то, что в гостях у нее сидели ведьмаки, а не соседи. Ее искренность и открытость подкупала. Ламберт почти не вступал в разговор, поглощая в кои-то веки свежую, горячую и, безусловно, вкусную еду. Да и не о чем ему было беседовать с кметкой — он заранее знал все ее печали, а к пустой болтовне душа не лежала.

Кроме того, ее интерес угадывался безошибочно: блестящий взгляд, поначалу лишь осторожно метавшийся к Айдену, стал откровеннее, шнуровка на груди, после очередного похода на кухню, слабее, а белое плечо так и норовило выскользнуть из неожиданно тонкой рубахи. Когда за окном стемнело окончательно, и ставни были плотно закрыты, Ламберт ощутил себя более чем лишним. И чем меньше еды оставалось на столе, тем явственнее становилось это чувство. Беляна смеялась, склонившись к Айдену, а на ее скулах пылал яркий румянец, хотя ничего особенного он не говорил. Звук шел из самой груди, мягкий и обволакивающий.

Ламберт поднялся из-за стола.

— Спасибо за ужин. Спать пойду, — буркнул он, не глядя на них, и вышел из горницы. Как бы ни развивались события, его это не касалось.

В сарае его встретило застоявшееся тепло. Сонно топтались в загоне козы, изредка в углу ворочались куры. Где-то за стеной тяжело дышали коровы. Ламберт не сомневался, что Айден вернется в срок, а значит, у него было время подремать. Он устроился на колючем сене и закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на разлившуюся внутри неприятную горечь. Не получалось. Она ерзала в груди, назойливо подступала к горлу, не давая уснуть. Он перевернулся на другой бок, но сон все равно не шел.

Ламберт попытался приглядеться к ней внимательнее. Странное чувство не поддавалось объяснению. Он не первый раз оставлял друзей с женщиной, как оставляли и его. У него не находилось никаких причин переживать за благополучие Айдена, наоборот, Беляна могла отвлечь его от тяжелых раздумий, которым он непременно предавался бы до похода к старухе. И все же Ламберт испытывал досадную обиду, причину которой не мог понять. Он попытался придумать ее и наконец остановился на одной: зависть. Подходило лучше всего — Айден получит женщину, а он будет вынужден в одиночестве воспринимать не только звуки, но и чужие эмоции.

При воспоминании о ментальной связи стало еще хуже. Да и причина его горечи, как он сам подозревал, была лживой. Чего-то не хватало для полного понимания. Тем не менее, Ламберт отмел назойливые мысли и с нарастающей злобой приготовился ощущать в полной мере, как будут развлекаться другие.

Нарочито громко скрипнула дверь, заставив приподняться. Ламберт хмуро всмотрелся в темный проем. Айден.

— Ты поспешил и не услышал самого интересного, — негромко сообщил тот, укладываясь рядом на сене, закинул руки за голову и уставился во тьму.

— Не ждал тебя так рано, — не удержался от замечания Ламберт, ощущая странное облегчение и оттого еще больше раздражаясь. — Беляна красивая женщина.

— Красивая, — согласился Айден. Ламберту показалось, что он различает на его губах улыбку. — Но сейчас не до того. Она кое-что рассказала о знахарке. Лет пятнадцать назад здешний староста… Не Радмило, его отец. Так вот, он отнял у нее землю.

— И сход это допустил? — нахмурился Ламберт. Звучало необычно. Общинная земля делилась на полосы, и не бывало такого, чтобы по чьему-то желанию семью лишали прокорма. Для этого нужно было выгнать эту семью из общины.

— Он сделал это не напрямую, — пояснил Айден. — Просто при очередном переделе дал им самый плохой участок, край. У знахарки в семье к тому времени была дочь и двое малышей, которые еще не могли помогать отцу, а еще пала лошадь. Лишенные нормальной земли и тяглового скота, они не смогли собрать достаточно урожая, и зимой дети умерли. Потом пришло какое-то поветрие и унесло мужа.

— А как знахарка оказалась за околицей? — хмуро спросил Ламберт. История выглядела правдоподобно, особенно если семья старухи изначально была не сильно богатой и не могла откупиться от возжелавшего их земли старосты. А еще он хорошо знал, что накануне передела староста получал очень хорошие подарки, подталкивающие его нарезать землю соответственно.

— Беляна говорит, она грозилась страшными карами и старосте, и всем семьям в деревне, а после этого чей-то ребенок родился мертвым, — Айден перекатился на живот и посмотрел на Ламберта. Его глаза мягко мерцали в темноте, отражая проникающий в сарай лунный свет. — Потом ничего подозрительного не происходило.

— Думаешь, она ждала пятнадцать лет, чтобы отомстить? — задумался Ламберт.

— Почему нет? — Айден дернул плечом. — Ты видел, как она живет. Вряд ли ее жажда мести когда-либо угасала. Возможно, она выжидала. Или только сейчас получила возможность. Я узнал, что она, как и все здесь, иногда ездит в соседнюю деревню, побольше. Для знахарки это нормально, ей нужны ингредиенты для лекарств. Так она и объясняет свои отлучки. Но ты же понимаешь, в большом селении можно найти многое.

— И встретить самых разных людей, — мрачно добавил Ламберт. Он прислушался к звукам за стенами. В глубине дома ровно дышала Беляна. Деревня почти заснула. — Пора?

— Подождем еще немного, — Айден не пошевелился. — Есть идеи, как пробраться в сад? Забор выше человеческого роста, а вход один — через дом.

Ламберт задумался. Дверь домика была слишком хлипкой, чтобы удержать их, но внутри находилась старуха, чей сон, как у большинства пожилых людей, скорее всего, чуткий. Это исключало попытку выломать доску у забора, а проверять его крепость своим весом казалось слишком опасно. Если дело в ее травах, старуха не преминет позвать на помощь, чтобы сохранить свои травы, а он хорошо знал, чем могли окончиться обвинения, которые не понравятся общине. Особенно, если их подозрения окажутся ложными.

— Попробуем Сомн, — предложил он.

— Согласен, — кивнул Айден. — Только до старухи нужно еще добраться.

— Не сомневаюсь, ты сможешь это сделать, — хмыкнул Ламберт. — Должно быть, в твоей карьере бывали задания и посложнее.

Айден поморщился, бросил на него недовольный взгляд, но настоящего возмущения Ламберт не почувствовал. Никак не прокомментировав его слова, Айден поднялся на ноги.

— Идем, — бросил он. — Деревня спит.

— Ты что делаешь? — Ламберт с любопытством смотрел, как он снимает мечи и пристраивает под сеном так, чтобы никто не мог наткнуться на них даже случайно.

— Они помешают, — коротко объяснил Айден. Он оставил себе только кинжал. — А со старухой, при необходимости, мы справимся и без оружия.

Ламберт был с ним согласен, но не собирался бросать свои мечи в чужом сарае. Он подтянул ремень, попробовал, как ходят в ножнах клинки. Будет лучше, если хоть кто-то из них останется полностью вооружен. И бесшумно вышел из сарая следом за Айденом, поежился – рубаха просохла не до конца, пусть и нагрелась от тела.

Деревня давно и крепко спала, чтобы с первыми лучами солнца вернуться к повседневной рутине. Окна плотно закрывали ставни, двери держали тяжелые засовы. Очаги медленно остывали, отдавая последнее тепло, запахи ужинов давно рассеялись в ночной прохладе. Над деревней висел серебристый месяц, освещая дорогу. Они старались держаться в тени сараев или вовсе аккуратно обходили дома задками, чтобы не попасться на глаза случайному жителю, вздумавшему выйти во двор. За чьим-то забором раздалось угрожающее рычание, но потом снова воцарилась тишина. Ведьмаки держались по ветру, чтобы не дать себя учуять сторожевым псам.