Двойня для босса. Стерильные чувства (СИ). Страница 39

Заранее знаю, что все равно уйду, что бы ни сказал босс. Дети для меня всегда будут на первом месте. Но он отпускает без вопросов и условий, в очередной раз удивляя меня.

Еще раз пробегаю глазами смс от Глеба и понимаю, что в нем зацепило и насторожило меня.

Что значит «едем к тебе»? На работу? К чайлдфри Загорскому, для которого я «одинокая и бездетная»?

Срываюсь с места и, не поблагодарив Стаса, вылетаю из кабинета.

Глава 17

Пару минут в лифте кажутся мне вечностью. Стоит створкам разъехаться, как я мгновенно протискиваюсь между ними и бегу через холл, к счастью, практически пустой в такое время дня. Все сотрудники скрылись в кабинетах, а охранник «скучает» в своей каморке.

Моя миссия — перехватить Глеба до того, как он покажет кнопочек всей компании и рассекретит меня.

Возможно, Стасу и пора узнать о детях, но не так! И уж тем более ему не следует видеть нас с бывшим мужем. Представляю, как он разозлится, если поймет, что я лгала ему.

Гнетущая мысль заставляет меня ускориться.

Замечаю, как вертушка на входе в компанию проворачивается, а в дверях появляются Глеб и двойняшки. Бывший крепко держит Вику и Витю, сжимая их крохотные ручки в своих лапах. Небрежно тянет малышей за собой, а те выглядят растерянными и напряженными.

Замечаю, что кнопочки боятся, но не кричат и не капризничают, когда меня нет рядом. Вместо этого уходят в себя, прячутся в невидимые раковины. Плохо! Очень плохо. И я обязана что-то делать с такой патологической покорностью моих малышей. Ведь на месте Глеба мог оказаться кто угодно, а мои дети вместо того, чтобы возмутиться, так же покрылись бы ледяными панцирями. И просто ждали бы, когда появится мама и спасет их.

Сжимаю влажные ладошки в кулаки, зло выдыхаю и направляюсь к бывшему, которому впору прощаться с жизнью.

Держусь из последних сил. Ровно до того момента, как кнопочки замечают меня и дергаются в руках чужого мужчины. Настороженно смотрю на Глеба, ожидая от него очередной выходки. Но он с заметным облегчением отпускает детей, позволяя им подскочить ближе ко мне и прижаться в поисках защиты. Глажу Вику и Витю по макушкам, а сама не свожу взгляда с бывшего.

— Глеб, какое ты имел право их забирать? — опустив ненужные приветствия, фыркаю я.

Теперь, когда кнопочки со мной, в безопасности, я смело выпускаю свою внутреннюю тигрицу. Вместе с детьми отхожу к подсобным помещениям, скрываясь от посторонних глаз в полумраке.

Бывший следует за мной, приближается и, кажется, хочет обнять. Но не успевает, потому что получает хлесткую оплеуху, звук которой разносится по всему холлу.

Словно испугавшись своих действий, я пячусь назад, прикрывая собою малышей.

— Да брось, Алисонька, ты чего? — Глеб изображает нежность и участие, хотя в глазах вспыхивает опасное пламя. — Настрополила всех против меня. Мелкие шугаются, — кивает за мою спину, где переминаются с ноги на ногу дети. — Еле убедил их, пообещал к тебе отвезти сразу. А то стояли статуями, будто видят меня впервые. И молчали. Воспитательница долго сомневалась, отдавать ли мне этих, — выпаливает, имея ввиду двойняшек, а меня коробит от его фразы. — Но с ней проще оказалось общий язык найти, — ухмыляется задумчиво.

Смотрю на него с открытым пренебрежением: не удивлена ни капли, что он нашел «общий язык» с молоденькой воспитательницей. Бывшей воспитательницей! Потому что такого наплевательского отношения к детям, да и к своим обязанностям, я ей не прощу!

— Если подобное повторится, я заявлю на тебя в полицию, Глеб, — серьезно выдаю я, пока его лицо вытягивается от шока. — Влепят тебе статью за похищение чужих детей, долго отмываться придется, — добиваю «великого футболиста» окончательно. — А ты ведь так репутацией дорожишь…

— Такова твоя плата за то, что помочь хочу? — раздраженно бросает, но тут же справляется с эмоциями. — Я ведь не сделал ничего предосудительного. Детей встретил, за тобой приехал.

Говорит Глеб складно, однако есть нечто неуловимое в его поступках. Мотив, который он тщательно скрывает.

— Посидели бы в кафе, отдохнули, — продолжает бывший. — Заехали бы потом с родителями моими поздоровались: они как раз вечером прилетают, — выдает очередную дозу информации, как бы между прочим.

— Поздравляю, — прыскаю вперемешку с ядом, но внезапно на меня снисходит озарение. — Ты не сказал родителям, что мы в разводе? А детей… выдал за своих? — ахаю я.

Глеб прячет взгляд и напрягается всем телом, играя мышцами, которые стоили ему самого ценного — мужского здоровья… Ведь, судя по всему, регулярно принимаемый допинг и виноват в его бесплодии.

— Родители же постоянно живут за границей, — отвечает он пространно, и я не жду дальнейших объяснений, потому что и так все понимаю.

— Ты им не сказал… — заключаю устало.

— Ради тебя! — неожиданно заявляет, с нотками обвинения. — Мама и так никогда не была в восторге от моего выбора. Если бы она узнала, что ты детей нагуляла и на развод подала, то окончательно крест бы на тебе поставила, — говорит грубо. — И после того, как мы бы с тобой помирились и сошлись, — говорит, словно это неизбежно, — устроила бы скандал. Зачем нам портить отношения с родителями?

Отчасти он прав: я никогда им не нравилась, да и кому придется по душе девочка из простой семьи. Ведь их сын «заслуживает лучшего». Однако Глеб в свое время настолько «загорелся» мною, что проигнорировал мнение родителей. Тогда я думала: это любовь. Сейчас вижу лишь похоть и какую-то больную одержимость.

— Глеб, наберись смелости и расскажи всем правду о нас. Иначе мне придется сделать это за тебя, — предупреждаю абсолютно серьезно. — Надоели игры. Смирись с тем, что я не вернусь к тебе, — намеренно говорю лишь о себе, потому что дети его интересуют мало, исключительно как бесплатное приложение ко мне. — Не сделала этого три года назад и уж тем более не сделаю сейчас, когда наша с детьми жизнь наладилась. У нас есть деньги и жилье. Не пропали без тебя, как видишь.

— Жилье, — издевательски хохочет он. — Конура, а не квартира. Целым табором там собрались, — медленно проводит рукой по своему подбородку, будто думая о чем-то. — Ужасные условия, неподходящие для детей, — тянет тихо. — В любом случае, если понадобится помощь, я всегда готов вас принять. Просто помни это, — подытоживает уверенно и вдруг разворачивается, быстрым шагом покидая компанию.

Недоуменно смотрю ему вслед. Я должна бы радоваться, что Глеб наконец-то оставил нас в покое, но неприятное предчувствие не позволяет мне этого сделать. На смену ему приходит дикий ужас, когда я вижу, как бывший сталкивается на входе с Ириной Леонидовной.

Странно, что Ирина уезжала куда-то в рабочее время, но сейчас меня заботит совсем другое. Злобная конкурентка с удовольствием «сдаст» меня Стасу. Да еще и преувеличит, распишет в красках.

— Черт! — шиплю я, но тут же осекаюсь, ведь двойняшки быстро запоминают ругательства.

Забегаю с детьми в одну из подсобок, скрываясь от зоркого взгляда Ирины Леонидовны, и быстро закрываю дверь, упираясь в нее плечом. Слышу цоканье каблуков и разговоры, доносящиеся из холла.

Когда звуки утихают, нащупываю в кармане пиджака мобильный и дрожащими пальцами выбираю номер подруги из списка контактов. Она быстрее няни сможет примчаться к нам, ведь филиал Врагова находится в соседнем здании.

— Лиля, заранее прости, но ты не могла бы помочь мне? — выдаю шепотом. — Глеб кнопок из детсада забрал и привез прямо в компанию Загорского…

— Он идиот или притворяется?! — вскрикивает подруга. — Все, тебя спалили?

— Пока нет, но…

— Так, я поняла. Загорский тебя фиг отпустит: несколько часов до конца рабочего дня. Страшно представить, что он с тобой сделает, если с малышами увидит. Уф… — выдыхает тяжело. — Где вы сейчас?

— В подсобке на первом этаже, — лепечу честно.

— Да уж, Джеймс Бонд, — хихикает Лиля беззлобно. — Я ведь говорила, что твоя авантюра с работой опасна! Ладно. Сейчас у Врагова отпрошусь и прибегу. Мне минут десять от силы нужно. Продержишься? Соври Загорскому что-нибудь, тебе не привыкать.