По другую сторону Алисы. Страница 10

Я шла по оживленной улице. Солнечные лучи отражались от стеклянных витрин. Утренний воздух был еще недостаточно прогрет, довольно свежо – любимая температура. А вот и моя новая семья. Рыжий бородатый мужчина держал за ручку девочку лет четырех, светловолосую, как и я. Неторопливо направилась к ним.

– Алиса, дочка! Иди скорее, так хочется наконец-то тебя обнять. – Мужчина раскрыл объятия, отпустив руку малютки. Я подумала, что было бы невежливым ему отказать в простом жесте дружелюбия. От мужчины пахло чем-то невероятно знакомым, хотелось зарыться носом в его клетчатую рубашку. Почему-то я заплакала. Слезы пропитывали рубашку незнакомца, моего отца в этой нелепой игре.

– Зайка, не плачь, скоро придет мама. – Он указал крупной ладонью в сторону приближающейся полноватой блондинки с белой сумкой в руках.

Я отстранилась от лжеотца и устремилась в противоположном от «мамы» направлении, даже перешла вскоре на бег. Поднявшись в старый многоквартирный панельный дом, я направилась в самую последнюю квартиру, дверь была не заперта. Апартаменты заливал солнечный свет, особенно красиво выглядела комната с фортепиано. Пройдя по скрипучему темному паркету на лоджию, я полюбовалась открывшимся видом на город из окна. Телефон в кармане завибрировал, звонила некая Мэй. Откуда у меня ее номер, кто это? Да еще и по видеосвязи. С экрана мобильного телефона на меня смотрела красноволосая девушка лет тридцати с худым бледным лицом. Мелодичное меццо-сопрано задало мне вопрос:

– Не хочешь прогуляться со мной и услышать кое-что интересное? – Пока я в замешательстве медленно обрабатывала полученную информацию, подлый телефон, воспользовавшись моей заминкой, высветил уведомление поверх видеозвонка:

a) конечно, я хочу!

b) спасибо, но пока я не готова

c) может быть, в другой раз?

Как это понимать? Не успела я осмыслить сообщение, в мое сознание вновь проникла композиция Вивальди, и я проснулась.

Глава 4

Скелеты в шкафу

Лицо было мокрым от слез, из распахнутого настежь окна капало на пол – ночью начался ливень. Выключив раздражающие скрипки, закутавшись в халат, что висел на спинке стула, и поеживаясь от холода, я поспешила захлопнуть окно. Что за кошмар мне приснился? Почему мужчина казался невероятно знакомым? На часах снова застыли стрелки на половине шестого утра. Все тот же проклятый час. В комнате стало неуютно, даже страшно, и я отправилась на кухню, сделать себе кофе, который должен был помочь мне выпутаться из щупалец липкого ужаса сна. Шум кофеварки, по всей видимости, нарушил покой моей бабушки, и она прошла на кухню в теплом стеганом халате кремового цвета – мой подарок из Лондона. Бабушка, зевая, медленно и слегка неразборчиво проговорила:

– Алисочка, ты чего проснулась в такую рань? – Она скосила глаза на часы. – Всего пять тридцать! Ты давно стала вставать с петухами? – Алевтина Анатольевна грозно сдвинула брови и включила тон учительницы средних классов.

Я держала в руках чашку, украшенную рисунком хризантем, затем вдохнула аромат кофе. Напиток тут же вылился коричневой лужицей в раковину. Больше никогда. Отставив чашку в сторону, я повернулась к еще больше нахмурившейся родственнице.

– Доброе утречко. Бабушка, вопрос, конечно, странный, но… рыжеволосый, с бородой, крепкого телосложения и любитель клетчатых рубашек – ты никого не знаешь, подходящего под это описание? – выпалила я, прекрасно осознавая глупость своего вопроса.

Алевтина Анатольевна непроизвольно дернулась, губы ее побледнели. Интересно. Неужели она знает? Бабушка не торопилась с ответом.

– Хочешь, кофе налью? Так что насчет рыжеволосого мужчины?

Тяжело вздохнув, бабушка опустилась на излюбленный стул.

– Дорогая, я знала одного поистине чудесного мужчину, обладавшего перечисленными тобой характеристиками, – твоего отца. – Она грустно взглянула на меня и поджала губы.

Дело в том, что отца я никогда не видела. По словам бабушки, он покинул нашу семью, когда я была еще совсем малышкой. А мать… мама решила, что не готова воспитывать ребенка одна, и занялась поиском замены пустующей ячейки, а именно нового мужа. Она настолько увлеклась поисками, что уехала куда-то в Европу, не сказав своей матери – моей бабушке – ни слова. Только бросив на стол прощальное короткое письмо с извинениями и мольбами позаботиться обо мне, но в котором не был указан адрес, да что там адрес, даже название страны своего нового места пребывания не значилось. Мобильных в широком пользовании не было в то время, а потому мама пропала в никуда. Фотографии папы не сохранились, а на мамины смотреть я не хотела. Лишь перечитывала письмо, оставленное бабушке. Последний раз я его брала в руки перед переездом в Лондон, втайне надеясь встретить ее там.

Я продолжала смотреть в ожидании на бабушку. Сердце бешено колотилось в груди. Так давно я не поднимала эту тему, которая не давала мне долгие годы спокойно спать по ночам. Вдруг в этот раз бабушка решится сказать мне, где папа. Если, конечно, сама знает. А он может знать, где находится мать. Существует же такая возможность, что она могла ему сообщить об отъезде или даже звонить папе из Европы?

Бабуля нервно постукивала пальцами по обеденному деревянному столу, украшенному кружевной скатертью. Похоже, эта привычка мне досталась от нее, и создавалось впечатление, что бабушка собирается с духом. Приняв для себя какое-то решение, Алевтина Анатольевна грациозно поднялась со стула и отправилась в свою комнату. Я прошла следом. В помещении царила духота – теплолюбивая старушка, чтобы, не приведи господь, не простудиться, никогда не открывала окон в своей спальне, только когда долго находилась на кухне или вовсе отсутствовала в квартире. Гордо прошествовав к старенькому комоду, бабушка вытащила из самого нижнего ящика увесистый фотоальбом. До этого момента я его никогда не видела. Не без труда разогнувшись, бабушка шлепнула на кровать этого монстра в кожаном переплете. Таким и убить можно. Главное, не подавать идей моим возможным палачам. Я издала истеричный смешок. Алевтина Анатольевна обратила на меня внимание:

– Ну что, Алиса, весело тебе? – Она очень не любила вспоминать то время, и у нее были причины. Поднимать трехлетнюю девочку одной в пятьдесят лет – испытание не из легких. Да еще и на зарплату школьного учителя. Помню ее учеников, которых она брала себе готовить к экзаменам, когда подрабатывала репетитором, в то время как я сама училась в средней школе. Она делала это для того, чтобы у меня была красивая одежда, только появившийся в ту эпоху mp3-плеер и прочие блага цивилизации.

Я виновато взглянула на бабушку. А вдруг у меня действительно совсем нет времени и мне нужно узнать правду, решить все вопросы, закрыть так называемый «гештальт», чтобы я могла уйти спокойно на тот свет? Главное, на этом свете разобраться. Алевтина Анатольевна что-то сердито бубнила себе под нос, пока искала в огромном фотоальбоме нужную ей фотографию.

– Нет, не эта, это мой покойный брат, царствие ему небесное, это двоюродная тетка… так, ага! – победно воскликнула бабуля. – Нашла.

Она протянула мне помятую, сильно потрескавшуюся фотографию, где мужчина с рыжими волосами и голубыми глазами, одетый в клетчатую рубашку, шутливо стоял на одном колене и держал в крупных ладонях руку моей матери, стоящей рядом с ним. Я осторожно взяла фото, словно боясь, что оно рассыплется от моего прикосновения. Невероятно, точно отец ожил из моего сна. Я вновь взглянула на бабушку.

– Эх, Игоряша, хороший был мужик, и по дому все делал, и Лизку на руках носил, черт его дернул пойти к этой ведьме проклятой, чтобы ей пусто было, прости господи. – Учительница перекрестилась.

Был? Я напряглась.

– Что ты имеешь в виду под словом «был»? Он же еще жив, разве нет? – Я с надеждой взглянула на бабушку. Она лишь грустно покачала головой в ответ и, шумно выдохнув, сказала: