Бесноватый Цесаревич-2 (СИ). Страница 53

-Господин Филипс, - обращаюсь к прапорщику, - Наведите здесь порядок, в этот хлев зайти страшно, а не то, что в нём работать.

Вообще, я не сторонник рукоприкладства в армии. Очень это развращает офицеров и сержантов, которые привыкают общаться с простыми солдатами исключительно затрещинами, не удосуживаясь объяснять и воспитывать. Но здесь как раз тот случай, когда хороший удар в голову заменяет часовую воспитательную беседу. На выходе из дома я был оглушён рёвом Филипса, никогда бы не подумал, что наш балагур и ловелас умеет так орать. Далее раздалось несколько звуков ударов и мощная фонетическая конструкция, которая наполнила меня гордостью за родной язык. Удивительно, но, кроме предлогов все слова были матерные. Думаю, какой-нибудь иностранец, особенно недавно приехавший в Россию, вряд ли бы догадался, о чём речь, даже в хорошем переводе. Зато расслабившиеся солдаты прекрасно поняли прапорщика и уже через минуту помещение начали проветривать и отмывать от старой грязи.

-Чего стоим, кого ждём? - спрашиваю егеря Белянина, который аж рот приоткрыл, наблюдая за происходящим действом.

-Дык, господин прапорщик так завернул, что заслушаешься, - отвечает этот любитель родной речи.

-Ага, прямо-таки поэт. Где мой стул?

Дождь уже прекратился, и я решил организовать временный штаб прямо во дворе. Белянин быстро собрал раскладной столик, три стульчика и поставил их подальше от туалета. Я пригласил Ситнева и доктора Вольфа присесть рядом и начал наблюдать за окружающей кутерьмой. Игнатьев занял пост за моей спиной. Братья тоже расположились недалеко, Богдан Фитцнер распоряжался на улице. Егеря занимались своими делами. В первую очередь лошадьми, которые не такие выносливые, как люди, и требуют постоянного ухода с хорошим питанием. Двое начали выводить из казарм будущих чудо-богатырей, которые на них ну совсем не походили. Одиннадцать человек разного возраста и роста, выглядевших одинаково убого. Двое вообще были босиком, у одного следы недавнего избиения и вообще он весь какой-то скособоченный. Но объединяло всех этих бедолаг даже не выбритые лбы[3]. Я всё-таки достаточно давно в этом времени и уже научился отличать голодных людей. А рекрутов, похоже, совсем не кормили, да ещё и оставили на холоде без одежды и обуви. Несколько ночей были достаточно прохладными, наверняка мужикам пришлось несладко. Ладно, всё потом, сейчас надо о людях позаботиться.

-Демьян, - обращаюсь к одному из егерей, - Давай организуй этим каликам перехожим попить чего горячего и покормить их надо.

В этот момент во двор буквально залетел невысокий офицер, за которым еле поспевал давешний сержант. Вид у него был также помятый, лёгкая небритость и запах перегара дополняли общую картину деградации.

-По какому праву вы здесь распоряжаетесь, - начал с ходу орать этот недоумок, подскочив к столу и обдав нас мощнейшим амбре, - Кто такие? Кто вам дал право?

Голубые глаза с набухшими от крови сосудами пылали праведным гневом. Короткие ладошки с обильной светлой порослью теребили съехавшую назад шпагу. Странная манера у людей знакомиться. Он что - бессмертный?

-Поручик Романов, подпоручик Ситнев и доктор Вольф, - представляюсь и показываю рукой на своих спутников, - Прибыли по поручению командующего Выборгского мушкетёрского полка полковника фон Миллера, произвести на месте отбор рекрутов. Бумаги у меня в возке, передам их немного позже.

В этот момент из второго сарая начали выводить новую партию людей. Вернее, троих несчастных, закованных в колодки. Я решил не пороть горячку и разобраться с этим делом позже. Пока надо людям помочь.

-Доктор, займитесь, пожалуйста, тремя этими страдальцами и тем скособоченным, - киваю в сторону сидящих на поленницах рекрутов.

- Я капитан Захаров, - опять начал кричать любитель дешёвого пойла и чеснока, - Здесь распоряжения отдаются только мной и никем иным. Эти ублюдки наказаны и будут находиться в колодках, столько сколько мне будет угодно. Вам ясно, поручик?

-Ваше Высочество, - и глядя на непонимающего самодура, уточнил, - Обращайтесь ко мне Ваше Высочество.

После того как людей накормили, освободили от колодок и Вольф их осмотрел, мы приступили к работе.

-Давно я такого не встречал, Ваше Высочество, - обращается ко мне Ситнев, - Не хочу наговаривать, но у капитана либо совсем плохо с деньгами, либо отсутствует совесть. Офицеры рекрутских команд приворовывают, часто признают годными и отправляют в рекруты слабосильных или больных, тоже не забесплатно. Берут деньги с помещика, если мужик крепостной или с общины. Но чтобы так. Из одиннадцати годные только четверо, остальные с явными увечьями, непонятными лишаями, у одного нога короче другой.

Подпоручик был человеком опытным, но и он не мог скрыть негодования и недоумения. Чего говорить о моих чувствах, которые я сдерживал с большим трудом. Кому в армии нужны инвалиды? Или этот идиот Захаров хотел уморить людей голодом, чтобы они померли во время пересылки? Половина из них итак больна, так ещё трое сильно простудились. А от воспаления лёгких в это время народ мрёт похлеще любой чумы с оспой.

-Но меня более всего поразил этот недомерок или карлик, даже не знаю, как его назвать. Мало того, что он не дотягивает до положенного роста[4], так ещё и явно слабоумный. Его не в армию надо забирать, а в кунсткамеру или учёным на опыты. Я даже не вспомню, когда видел подобный экземпляр человеческого рода.

-Нельзя так, Ваше Высочество. Пусть слабоумный, но всё-таки живой человек, как же его можно на опыты? – возмутился Ситнев.

-Да шучу я так, подпоручик. Пытаюсь хоть немного себя взбодрить и понять этого капитана. Он настолько порочный скот, что неспособен понять глубины своего падения? Или деньги с вином настолько зашорили ему глаза, что он готов пойти на откровенные преступления. Но даже это я могу ещё понять, но зачем людей морить голодом и холодом?

На это Ситнев ответить не смог. Тем временем в кабинет вошёл первый из колодников. Несмотря на лохмотья и побитое лицо, стоящий перед нами мужик вид имел боевой и злобный. Смотрел на нас он точно не как на спасителей, а чуть-ли не личных врагов.

-Фёдор Борисов Соловьёв, из мещан, двадцати семи лет от роду, - произнёс местный писарь, который неожиданно нарисовался, вслед за капитаном.

-Забавный случай. Это чего же он такого натворил, что мещанская община денег на выкуп не выделила? Нужной суммы у человека может не оказаться, вот тогда община обязана помочь. Но в этом случае, платить не стали и отправили в рекруты, - пояснил Ситнев, видя мой недоуменный взгляд.

-За пьянство, распутство, несоблюдение доброго порядка, проживание неизвестно где. А также отсутствие паспорта и неуплату податей в течение нескольких лет.

Глаза рекрут налились какой-то животной ненавистью, и он с рыком попытался броситься на нас с подпоручиком. Убогий только не учёл Игнатьева, стоящего за спиной, которого не было видно при входе. Подножка, несколько молниеносных ударов и подвывающее тело скорчилось на полу. Вижу недоумённый взгляд Ситнева, который успел только привстать и потянулся за шпагой, пожимаю в ответ плечами. Удивил писарь, который за секунду оказался под столом. Талант у человека, чует опасность на подсознательном уровне.

-Михаил, этого недоумка опять в колодки. И попроси Филипса, чтобы провели воспитательную беседу. Только аккуратно, без членовредительства и прочих непотребств. Но проучить его необходимо, дабы на людей не кидался. Это я такой добрый, а другой офицер мог и под сто шпицрутенов прописать, что равносильно смерти.

Следующие колодники оказались обычными крепостными парнями. Тоже с гонором, но адекватные. Обоих в армию сплавили также за строптивый характер и любовь ко всяким проделкам. Этих я, пожалуй, возьму как кандидатов в егеря, нам такая публика, как раз и нужна.

Вышли на крыльцо, несмотря на открытое окно, в доме ещё пованивало. Рекрутская команда усиленно чистила двор, рубила дрова и чинила ворота. В общем, картина, радующая глаз любого офицера, солдаты при деле значит, нет времени на дурные мысли. Наконец-то выглянуло солнышко, и даже вонь от туалета не могла испортить стремительно улучшающееся настроение. Немалую роль в этом играло то, что капитан на самом деле пойдёт под суд. Замарался он так, что минимум на перевод в район Камчатки заработал. Я этого урода отправил бы в штрафбат, но таких частей пока нет, да и не поймут. Против сословной солидарности не попрёшь, но идею Павлу надо подкинуть.