Глаза смерти (СИ). Страница 88

- Я… – точеное лицо Лешки оставалось бесстрастным, но холеные руки сжались в кулаки. – Я… тоже был вовлечен в это дело. Не спрашивай как и почему, все равно не скажу. В общем, один человек, – тут Лешка странно посмотрел на Энди, – предал отца. И меня. Точнее, продал. Навел на нас эту мафию. Отец догадывался, что нас выслеживают, и увез нас с матерью на дачу к дальним родственникам, под Подольск.

- Подожди, – Энди наморщил лоб. – Но ведь твой отец работал в такой… хм, крутой конторе. И что, разведка не могла его прикрыть?? Да не в жизнь не поверю!

- Там все сложно было, – поморщился Лешка. – Отца к тому моменту выгнали.

- Выгнали? – переспросил Энди. – Из разведки? За что?

Лешка как будто не слышал его слов.

- В общем, нас выследили. Вот таким же летним днем. Точнее, вечером.

Он замолчал. Энди тоже молчал, напряженно глядя на Лешку.

- Они вошли, – глухим голосом заговорил тот. – Трое. Меня сразу скрутили, я драться никогда не умел. Отец сопротивлялся. Он тренированным был. Но они и с ним справились. Стали требовать, чтобы он все рассказал. Он отказывался. Они за меня взялись. Считай, они и стали моими первыми мужчинами. Что, не догоняешь? Выебали меня! Трое. По очереди. Изнасиловали. Так понятно? У отца на глазах. Сначала членами. Потом шваброй. Шваброй. Палку засовывали. Больно было. Адски больно. Больно.

Энди с тревогой смотрел, как в черных глазах Лешки разгорается безумие. Но голос Лешки был неестественно ровным, а лицо бесстрастным.

- Отец не выдержал. Начал рассказывать. А они требовали от него все больше. Больше. И продолжали меня… – Лешка замолчал, словно задохнувшись. – Отца зарезали. У меня на глазах. Вспарывали живот – медленно, медленно… Он корчился, кричал от боли. Я все видел. А потом ему горло перерезали. Я видел, орал… И от боли, и от ужаса. Они меня пырнули ножом. Видел? – Лешка указал на шрам внизу живота. – Я тогда упал, отключился. Не знаю, что их спугнуло. Иначе они меня добили бы. Добили. Мать меня нашла. Ее тогда дома не было. Она потом пришла. Очнулся в больнице. Потом…

Он замолчал. Энди тоже молчал, боясь проронить хоть слово.

Мимо важно прошествовал Муза.

- Что, молодые люди расслабляетесь? Ну-ну… Молодежь то в последнее время чаще в Бору собирается. Здесь все больше мы, старики…

- В Бору одни пафосные пидовки, – как ни в чем ни бывало хмыкнул Лешка.

- Ну, ты ведь у нас тоже пафосная девочка, – милостиво заметил Муза.

- А то, – манерно протянул Лешка. – Я пафосная. И в обслуживании дорогая.

Энли облегченно вздохнул. Если Лешка так быстро заговорил с блядскими интонациями, значит, не свихнулся от кошмарных воспоминаний. Но едва Муза отошел, величественно покачивая яйцами, как Энди снова увидел в лешкиных глазах безумие.

- Меня лечили. Зашивали. Делали операции. А еще… я не знал, как жить дальше. Не хотел. Не хотел. Дважды… Откачивали. Мать рыдала. Кричала, что я один у нее, что я не имею права. Докричалась. Я услышал. Решил, что буду жить. Хотя бы чтобы отомстить…

И он посмотрел на Энди таким взглядом, от которого парню стало не по себе.

- Потом мне сказали, что те, кто послал убийц, узнали, что я выжил, – Лешка не расшифровывал понятие “те”. – И нас с матерью вывезли. В Лондон. Спрятали вроде как.

- Подожди… Так ты в Лондоне типа как нелегал? – наморщил лоб Энди.

- Почему? Документы на новое имя предоставлены правительством ее величества, – горько усмехнулся Лешка.

- Ничего не понимаю, – признался Энди.

- И не надо тебе понимать. Читал Эдгара По?

- Неа.

- Писатель был такой. Родоначальник детективного жанра. Он сказал: надо прятать на самом видном месте. Тогда не найдут. Те… кто приказал меня и отца убить, жили в Лондоне, поэтому меня и спрятали в Лондоне. Решили, что уж там никому в голову не придет меня искать. Только все равно нашли…

- Нашли?

Лешка как будто не расслышал вопроса.

- Мать недолго прожила после этого. У нее рак открылся. Вот и все.

- А сейчас-то что? – спросил Энди. – Что от тебя хотят? Вадим Александрович этот до меня доебывался. Про тебя спрашивал. Про Ферренса. Слушай, а Ферренс он что… из этой мафии, которая за тобой охотилась? А почему ты тогда с ним жить стал?

Лешка молчал.

- И про папашу моего тот Вадим Александрович спрашивал, – задумчиво продолжал Энди. – Мой-то папаша тут вообще причем??

Лешка до боли вцепился в руку Энди холеными ногтями.

- Давай не будем, а? Потом, Энди, потом, – зашептал он. – Я ведь думал, что никогда тебя больше не увижу. Тогда, в самолете…

- Мне показалось, что это ты. Только я бухой был, думал – померещилось.

- Это был я. Но я не хотел, чтобы ты меня видел.

- Почему, Лешка? Почему? – Энди тоже перешел на шепот.

Лешка смотрел на него с каким-то отчаянием.

- Я и в Москве быстро тебя заметил, – продолжал он шептать, словно не слыша вопроса. – Я по тем же кабакам шлялся, что и ты. А за тобой следили. Наверняка люди Ферренса. Подозревали, что я с тобой улетел. Но меня отец когда-то научил вычислять слежку. Я больше боялся, что ты меня заметишь. И всегда убегал.

- А, ну да, “Алена из Парижа”, “овца пергидрольная”... Да. Ты для меня как фантом какой-то был. Все тебя видели, а я – ни разу. «Алена из Парижа»… Ха! Умеешь же ты шифроваться, Лешка! Ну да, потомственный шпион, бля!

- Я тогда из кафешки на Тверской удрал незаметно, когда ты там появился. Встал в сторонке дух перевести, и тут его увидел.

- Этого… Вадима который Александрович?

- Ага. Я сразу понял, что он тебя ждет.

- Почему не тебя?

- Потому что у него все мои контакты есть. Ко мне он и домой заявиться спокойно может, – угрюмо ответил Лешка. – Я топал за вами незаметно. А потом не выдержал, smsку тебе отправил. Прямо там, на Патриках. Понял, что… не могу без тебя. Нельзя нам с тобой быть, но я не могу без тебя.

И Лешка прижался к парню, впиваясь в чувственные губы Энди мягкими, тонкими губами, словно затягивая его мир любви и смерти, откуда нет возврата.

- Почему? – вдруг спросил Энди, с усилием отстраняясь от Лешки. – Почему ты все время повторяешь, что нам нельзя быть вместе? Мы же оба этого хотим! И мы вместе!

В черных глазах мелькнул страх. Лешка молчал.

- Какой ты на самом деле, Леша? Я тебя не понимаю. Ни хрена не понимаю. Ты все время разный. То гламурная пида и манерная блядь, то бидиэсэмер, то весь из себя лощеный няшечка с толпой телохранителей и прислуги, то хищник, то беззащитный, то холодный, то горячий. А вот какой ты настоящий, а?

- А вот такой, – усмехнулся Лешка. – То такой, то сякой. Я сам не знаю, какой я…

- Ой, ну это ж просто две модели лежаат, – послышалось откуда-то сверху. – Ну просто неваазможно.

Рядом стояли два парня. Один в розовой футболке без трусов, другой – голый, но с рюкзаком на плечах. Они похотливо разглядывали лежавшую на песочке парочку.

- Мальчики, пошли на Тропу Любви. Как насчет групповушечки, а?

- Потом, девочки, – отмахнулся Лешка.

- Ой, а ты прямо беленькая-беленькая такая… Что ж не загорела-то, а? Или не насосала еще на турпутевку? – осведомился один из парней.

- Да кругом одни нищеброды, вроде вас, хрен тут насосешь, – тут же заявил Лешка.

- А мы богатые! Идем с нами!

- В Пенсионный фонд загляни сначала, – отрезал Лешка. – Вас там заждались уже.

- А мы балетные танцоры, на пенсию рано уходим, – не унимался один из парней.

- Девки, валите! – бросил Энди. – Мы тоже пассы. Что нам четверым вместе делать?

- Ой, ну как же так, кругом одни пассы, – вздохнул парень в розовой майке, и парочка отошла от них.

Энди был зол на то, что эти двое пидарасов прервали разговор с Лешкой. А ведь ему так хотелось понять, что все-таки внутри у этого парня? Он чувствовал, что Лешка не просто недоговаривает, но скрывает что-то, касающееся именно его – Энди.

Лешка лежал на спине, Энди навалился на него, и увидел в черных глазах слезы.