Эволюция маггла (СИ). Страница 85

— Зачем? — поинтересовался я.

— Вас нет в Книге Доступа Хогвартса, так как вы родились за пределами Соединенного королевства, так что вас должен провести один из учителей.

— А если провести надо сразу много людей?

— В таком случае у входа достаточно находиться директору. В таком случае чары считают всех входящих проверенными.

— Замок строили параноики, — прокомментировал я, провожая взглядом учеников Хогвартса. На меня особого внимания не обращали, так как все стремились побыстрее пройти в замок: в Шотландии климат довольно прохладный даже в начале сентября, рядом большое озеро, да и ночь уже скоро. — Прямо как мне нравится. Но я бы еще систем защиты наставил.

— Они есть, просто либо неактивны, либо со временем рассеялись, — мы с полугоблином прошли внутрь, где, поднявшись по парадной лестнице, повернули, как настоящие мужчины, налево и после не особо длинного, но широкого коридора, увешанного “живыми” портретами, представляющими собой ментальные слепки мертвых людей, подошли к еще одним дверям — на этот раз исписанным орнаментами. Они были открыты, так что я сразу увидел знаменитый Большой зал, и могу сказать, что в Шармбатоне мне нравится больше. Там иллюзии показывают не только проекции неба, но и всего, что угодно, да и значительно расширяют пространство вширь. А здесь просто будто под открытым небом сидишь. Красиво? Да. Интересно? Тоже верно, но я уже прошел этап восхищения, мне скорее интересно, как это сделано и какими методами пользовалась Кандида для зачарования потолка. Прямая проекция, твердая иллюзия, ментальные чары? Точно не последнее, так как я бы заметил. В зале размером побольше баскетбольного поля было пять столов — четыре из них, самые длинные и стоящие вдоль стен, как я понимаю по висящим полотнищам и сидящим ученикам — факультетские. А еще один стоял на возвышении с противоположной стороны перпендикулярно остальным — учительский с троноподобным креслом в центре, на котором восседал благообразный старик с белой бородой с вплетенными в нее колокольчиками и в пурпурной мантии с золотыми звездами. Если он хотел создать образ доброго волшебника из сказок, то попытку считаю засчитанной. Но кроме учителей я заметил за столом еще троих парней, которые для преподавания слишком юны. Рядом с ними было одно свободное место, и именно к нему меня подвел Мастер чар.

— До распределения первокурсников можете посидеть здесь, директор представит вас позже, — сказал мне Флитвик.

— Спасибо за помощь и хорошую беседу, было приятно познакомиться, — сказал я ему, присев. Передо мной стояла посуда цвета золота, но вряд ли это оно. Посмотрев же истинным зрением, я хмыкнул — трансфигурирована из воздуха матрицей в столе. А впрочем, так даже удобнее, мыть не надо и не жалко, если разобьют. Меня откровенно изучали взглядами, но прошло то время, когда это могло бы меня смутить. В свое время я немало выступал с докладами по теме реставрации и переводов древних текстов. Да и ментальные практики дают о себе знать. Гриффиндорцы смотрели открыто, а некоторые откровенно пялились. Кто-то смотрел с недовольством — в основном парни, а кто-то с симпатией — девушки. Пуффендуй и Когтевран примерно то же самое, только в первом добрых взглядов все же побольше, а во втором больше, так сказать, научного интереса к ученику другой школы. Слизеринцы же отличались ото всех поведением, но не эмоциями. Прямо на меня вообще никто не смотрел, кроме разве что нескольких младшекурсников. И холодного интереса было больше всего, но в общем все то же самое. Такие же мальчишки и девчонки, разве что гнили побольше. Как говорится, власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Вскоре завели детишек. Шляпа спела песню, и потом, надевая ее всем подряд в алфавитном порядке, заставляли распределять детишек по факультетам. Которые ничем по уровню образования или составу уроков не отличаются. Зачем это искусственное разделение, я не понимаю, как и не понимаю смысл баллов. В Шармбатоне их хоть потратить можно, а тут? Возможно раньше это имело смысл, а потом новые директора привнесли столько нового, что забыли старое, и традиция стала бессмысленной. Либо кому-то нужно такое разделение и противостояние, для того чтобы было проще манипулировать и вербовать сторонников, а также закладывать мысль, что противостоящий тебе факультет враг, что когтевранцы ботаники, что гриффиндорцы агрессивные, но честные, что пуффендуйцы размазни, но дружны, а слизеринцы бесчестные, но хитрые. Хотя любой человек поймет, что разделять детей по характеру в одиннадцать лет — это глупость несусветная, так как ребенок может еще сильно измениться. Но ему этого не дают, заставляя следовать стереотипам, в которые он сам потом начинает верить и следовать им. О чем говорить, если попадание не на “тот” факультет может вызвать скандал в семье? Хотя, казалось бы, ребенок-то в чем виноват? Его же артефакт с духом разума распределил, а не он сам выбрал.

— Поздравляю всех с новым учебным годом! — от размышлений меня отвлек усиленный чарами сонорус голос Дамблдора. — Я рад снова видеть вас всех в добром здравии в стенах Хогвартса. Для наших новичков должен пояснить некоторые правила. Запретный лес около замка посещать категорически запрещено. За успехи в учёбе вы будете получать баллы, а за проступки можете их лишиться. Также, перед приемом пищи, я хотел бы представить четырех учеников по обмену:

— Ученик Дурмстранга, Тодор Краснов! — в мантии с подбоем из меха встал низкий полноватый парень и чуть поклонился. Дамблдору отчетливо тяжело давались русские имена. — Он поступает на шестой курс.

— Ученик Дурмстранга, Антонин Долохов, — в такой же форме встал парень чем-то похожий на Распутина. Хотя, может быть, для меня все русские похожи на него? Да нет, что-то другое, я активировал истинное зрение и чуть не поморщился от такой концентрации тьмы и гнили. Подозреваю, его сбагрили от греха подальше. Но не только это, на руке у Долохова я увидел черное пятно метки. Остальные были чисты в этом плане, но судя по их астральному телу, появление метки только вопрос времени. — Седьмой курс.

— Ученица Дурмстранга, Наталья Ермолова, — на этот раз встала сидящая рядом со мной девушка, вот только ее звериное выражение не особо женственного лица и крепкая фигура заставляли спутать ее с мужчиной. Как и испытываемые отнюдь не приятные эмоции. Однако истинное зрение говорило — это действительно женщина. — Седьмой курс.

— Ученик Шармбатона, Владимир Пирс, — настала моя очередь вставать и кланяться. Выглядел я как аристократ рядом с варварами, и такой контраст меня не радовал. — Пятый курс?

— Да, директор, — ответил я.

— Хм, ну, что же, поприветствуем гостей в нашем замечательном замке Хогвартс, — раздались нестройные аплодисменты. — Остается решить только один вопрос: распределение по факультетам. Но так как обмен нужен для обмена опытом, то совместно с директорами других школ было решено дать вам возможность свободного доступа в гостиную любого из факультетов и посещать любые уроки, даже старших курсов. Я только надеюсь на вашу сознательность и что вы не будете использовать свои свободы для шалостей или прогулов. А сейчас приступим к долгожданному праздничному ужину.

Дамблдор хлопнул в ладоши, и во вспышке материализации появились блюда с перемещенной на них едой. Ужин действительно был праздничным, так как столы ломились от яств: жареная курица, запеченный целиком поросенок, говядина Веллингтон, множество разного рода булочек и гарниров. Так как я успел проголодаться, то начал есть, а ем я много. Отчего Наталья, сидящая рядом со мной, смотрела на меня с удивлением. Я вообще вызывал у нее странные чувства симпатии и отвращения, видимо из-за смазливого лица и крепкого тела. А может быть просто знает о моем происхождении, мне в общем-то плевать. Когда ужин был закончен, и еда вместе с тарелками и блюдами исчезла, Дамблдор снова встал.

— Старосты факультетов, отведите первокурсников в гостиные. Профессор Флитвик, не проводите ли наших гостей к их комнатам?