Семнадцатая осень после конца света (СИ). Страница 16

Сам про себя шериф называл свой научный труд «хрониками ковбоев апокалипсиса». Просто он всегда любил вестерны.

Винсент сделал еще один круг по избе, прислушиваясь к легкому поскрипыванию половиц под ногами. К ровному, разве что с хрипами, дыханию спящего приемного сына. К неслышному – арестанта.

Ей богу, он все равно хотел его отпустить.

Даже несмотря на то, что давно еще убедился – это ничего не изменит. Даже если ему, в отличие от джерриной матери, сбежать удастся, поймают в другой раз. История – она про людей, но люди все вместе – это уже мир, а у мира, увы, слишком много паршивых и неизбежных закономерностей.

Винсент тяжело вздохнул и принялся натягивать сапоги. Пока возился  с обувью, совсем вспотел, хотя это было скорее от понимания, к тому моменту, как он взялся за дверную ручку, переросшего в уверенность. Да, он сделает это опять.

Винсент вышел, оставив тюремную избу не запертой.

Вечер был холодный, и оттого в небе над деревней было особенно много звезд. В их ярком свете шериф сначала увидел ритмично наклонявшуюся и поднимавшуюся фигуру, а уж потом услышал характерное «хрясь», сопровождавшее ее движения. Староста рубил мясо на колоде у поленницы возле своего дома, охал, ахал на вдохе и тихо ругался на выдохе. Заледенелая баранья нога отзывалась деревянным звуком, разве что не трещала, как сухое полено.

Винсенту сделалось не по себе.

Конечно, в относительной темноте, через улицу Йохан не мог видеть, закрыл шериф свою избу или не закрыл. И тем более нег мог услышать, потому что сам производил более чем достаточно шума.

С другой стороны, было не так уж темно. И староста давно подозревал его в излишней мягкости. Это еще притом, что десять лет назад Йохана в Крайней деревне не было.

Шериф глянул зачем-то себе за спину, туда, где затаилась тюремная изба, потом выдохнул и зашагал к старосте.

- Супчик ожидается? – громко поинтересовался он.

- Привет, - обрадовался староста и с видимым облегчением вогнал топор в колоду. Криво. Баранья нога с недоразрубленным суставом соскользнула в снег, где и успокоилась. – Заходи в гости.

- Обязательно.

- А вообще, Винс, сегодня заходи. Как ты там не свихнулся совсем, целыми днями в своей избе с психом.

- Ты забыл больного, - напомнил Винсент, поглядывая то на измаранные темным рукавицы Йохана, то на ярко-оранжевый отсвет, который бросало на снег окошко старостиной избы. – Я временно живу с психом и больным.

- Винс, а, Винс… - блеклые глаза Йохана вперились в район воротника шерифовой дубленки. –Тут всякие разговоры ходят, вряд ли ты их слышал.

- Хочу супа. Срочно! – провозгласил шериф, не по возрасту резво заскакивая на веранду. – Или даже не супа.

Староста кивнул, подхватил недорубленную ногу, отряхнул и последовал за шерифом.

В избе у Йохана сильнее всего пахло капустой. Этот запах, казалось, имел цвет, и был тот то ли зеленоватый, то ли немного желтый. В любом случае, у самого Винсента в тюремной избе до такой степени не воняло, потому что погреб занят был конфискатом, старой упряжью и оружием, а не подгнивающими кочанами капусты.

Шериф со старостой скинули дубленки. Йохан корячился, избавляясь от валенок, а вот Винсент сапоги снимать не стал, опасаясь того, как тяжко будет минут через пятнадцать их надевать.

К стене с окном был придвинут широкий, гладко выструганный стол, посредине которого стояла миска с лепешками, а возле нее, с ногами забравшись на лавку, кормилась третья по старшинству старостина дочка. С виду ей было лет пятнадцать, может, немного больше. На угловатом теле болталось платье, явно доставшееся от кого-то из старших. Винсент поздоровался, весело напомнил, что были времена – качал девку на коленках.

Подумал, что рано или поздно случатся у старосты и внуки, а доживет ли он сам до такой радости - неизвестно. И будет ли у него право звать джерриных детей своими внуками.

Йохан шикнул на девочку, та немедленно убежала в отгороженную половину избы, ту, что служила всем пятерым дочерям спальней. Староста рухнул на лавку, цапнул с тарелки лепешку, сжевал и облизал губы.

- Угощайся, - посоветовал он. – Сейчас старшая вернется, скажу, чтобы супу подогрела. А мы пока как раз переговорим.

- Подождем, - согласился шериф и завалился локтями на стол. – Что там за разговоры про меня ходят?

Староста потянулся, заговорщицки заглянул в глаза. Винсент выдержал.

- Я к тебе по-дружески, ты же знаешь, - заоправдывался Йохан. – Ничего, ничего…

Шериф помолчал, ожидая, когда же перейдут к сути. Случилось это минут через пять, когда староста счел себя достаточно обезопасившимся от любых обвинений.

- Значится, Винсент, что копаешь ты там, где не следует и сочувствуешь тому, кому не нужно. Вплоть до страшной мифической оппозиции. Я тебя понимаю, сам не вчера родился, но бога ради… зачем это теперь?

У шерифа появилось поганое предчувствие, а еще вспомнились имена двух проводников, с которыми он вроде как сотрудничал. В принципе, хранителями чужих тайн те не нанимались.

- Вот завтра-послезавтра приедет отец Аманесьо, надеюсь, доживем до этого и переживем тихонечко. Ведь верно?

Винсент оптимистично угукнул.

- А кто говорит? – уточнил он.

- Да всякие кривошеие. Не ахти, какой источник, но Винс… давай без фокусов, а?

- Выходит, некто кривошеий рассказал тебе про мои фокусы?

- Рассказал, хотя я  и раньше часть истории слышал. Дескать, казнили десять лет назад одну докторшу, а ты ее пытался отпустить. Но не вышло. И что детеныш у нее был четырехлетний, рыжий, как смертный грех. Это ты его Джерри назвал, или так было?

- Было, - устало вздохнул шериф. – И что с того? Думаешь, я всех докторов отпускаю?

- Опасаюсь, - признался Йохан. – Да только это не все. Помнишь, стали у нас всякие трупы возникать?

- Ну.

- Так вот, скажи мне, как шериф старосте, какого ж хрена они именно вокруг нашей деревни валяются?

- Да пес бы их знал. Йохан, я нить теряю. Про трупы отдельный разговор. А вот про меня… Ну, узнал ты, что случилась у меня с арестанткой интрижка, так это ж когда еще было. Поверь мне,  с полудохлыми китайцами у меня такого не бывает. Еще что-то?

- Про интрижку-то я знал.

- Э-э-э?

- Догадывался.

- И что дальше-то? В итоге?

- Тебе нужны итоги? – хмыкнул Йохан. – Не знаю, не могу просчитать.

Шериф скорчился и решил, что староста, скорее всего, был ученым, не слишком приспособленным к жизни и не слишком преуспевшим в основном своем занятии. Земледелие давалось Йохану не то, чтобы хорошо, но, во всяком случае, и не отторгало так явно, как самого шерифа.

- Ну да, выкладки, - уточнил Винсент. – Хоть что-нибудь, отчего можно плясать.

- Пляшут от печки, - напомнил староста. – Итоги у нас, друг шериф, совершенно неутешительные. Даже предварительные. Народ мрет, врачи шастают, а куда смотрит деревенское начальство… в дырку в сортире, не иначе.

- А, так тебе тоже светит? – обрадовался Винсент.

- Светит, еще как. Так что не усугубляй. Пока что при хорошем раскладе обойдется, при плохом – полетят наши зады с насиженных постов. А если один мой знакомый шериф решит повторить свои подвиги десятилетней давности… Вместо задов будут головы, что значительно хуже.

Шериф многозначительно хмыкнул.

- Насиженные посты, если по-твоему, это как раз сортиры. То есть ты предлагаешь заранее спрятать головы в упомянутые дырки, дабы их не отделили от тел?

Староста нервно усмехнулся и ничего не добавил.

- Понял, - шериф, наконец, дотянулся до лепешек и забросил одну в рот.

Думал Винсент о том, имеет ли еще смысл последовать предупреждению, столь вовремя поданному, вернуться и запереть тюремную избу, или уж пойти до конца. А может быть, уже и смысла-то не имеет, и от заботливо прикрытой двери идет цепочка свеженьких следов к конюшням, где не хватает седла и вороной кобылы.

9

 Чем дальше на Юго-запад, тем больше была вероятность обнаружить посреди степи сравнительно целые развалины. Целыми же считались те, что еще имели хотя бы парочку стен. К Северу и таковых обломков прежней цивилизации уже не наблюдалось – что пощадили время и Это, с успехом разобрали на печи и прочее строительство сельские жители.