Гипотеза эгоиста (СИ). Страница 25

Их с Хичан поселили в комнатке на втором этаже: здесь всё ещё витал запах гари, а электричество решили не включать. Подоткнув под голову рюкзак и глядя в бездонное звездное небо, парень пытался уснуть, но сон не шёл.

— Спишь? — позвал он девочку, лежащую на соседней кровати.

— Нет…

— Скажи, это те приключения, которых ты хотела?

— Честно? За сегодняшний день я непростительное количество раз подумывала бросить всё и вернуться в депо, — призналась она в тишине. — Но, знаешь, останься я одна, уже никогда не отважусь поехать посмотреть на мир.

— Но мы могли бы путешествовать вместе! Как туристы, без всяких таких… инцидентов.

— Могли бы. Но сегодня мы спасли двух невинных людей, благодаря нам Джани и ребята уничтожили тех, кто пытался их убить.

— Но ведь мог бы быть другой способ! Сдать их в полицию, схватить, обезвредить! — Дэн почти перешёл на крик.

Хичан задумалась. Ей, как и другу, претила мысль об убийствах, а в силу возраста она так же делила методы ведения борьбы на «честные» и «нечестные», идеалы на «благородные» и «низменные».

— А давай мы с тобой пообещаем, что никогда не будем убивать людей, какими бы плохими они ни были! А у Джани завтра так и спросим, почему она считает, что её цель оправдывает любые средства. Идёт?

— Идёт. А если… если нам не понравится то, что скажет Джани? Я боюсь, что не понимаю её стремления возродить Семью. Не понимаю, зачем ввязываться в войну и убивать…

— Мы попытаемся прийти к соглашению и понять друг друга, — рассудила Хичан. — Может быть, она мыслит шире, потому что взрослее нас. А, может быть, стала узколобой, потому что перестала быть ребёнком.

— Хочешь сказать, мы сами должны решить, права Джани или нет?

— А как иначе. Мы всегда решаем сами для себя, прав другой человек, или нет. Объективных точек зрения не существует, все они — лишь массовый субъективизм. И, вполне может быть, что наши с тобой точки зрения тоже когда-нибудь разойдутся, но я хотела бы, чтобы этого не произошло. Однако, ты никогда не будешь мыслить моей головой, а я твоей. Это попросту невозможно… — промурчала Хичан, сонно обнимая подушку.

Дэн продолжил лежать с открытыми глазами, до него начало доходить, что мир перестал быть заботливой нянькой и учителем, вкладывающим в голову воспитанника только нужные знания и векторы. От этого хотелось выть, истерить и прижаться к маме, чтобы всё было как прежде, легко и понятно, но запущенный процесс взросления было уже не остановить. В эту ночь заснуть ему так и не удалось.

На следующее утро выяснилась и предположительная причина нападения: пару дней назад, владельцу дома пришла посылка без обратного адреса, буквально впихнутая в письменный ящик. Развернув странный свёрток, мастер с удивлением обнаружил механические глаз и руку с запиской: «Сомневаюсь, что ты создашь что-то столь совершенное, но если хочешь, можешь подсмотреть механизм. И береги эти запчасти как зеницу ока для самой важной в твоей жизни клиентки». Угадать отправителя не составило труда, но Джани всё равно передёрнула плечами, отрицая подобный «подарок». Илье и Хине пришлось долго взывать к голосу её разума, пока она не согласилась на установку собранных Джоном частей тела.

Дэн мялся в нерешительности, боясь подойти к сестре с откровенным разговором о цели, оправдывающей средства — он не был готов разочароваться в девушке, ставшей его кумиром, и уж тем более в чём-то её обвинить. Компромисса ради, парень задал терзавший его вопрос Илье:

— Почему вы так уверены в своей правоте и цели? У вас не бывает душевных терзаний?

— Мы? — мужчина задумался. — Не сказал бы, что чувствую себя уверенным: всегда есть вероятность, что тебя водят за нос, расставляя информационные ловушки. Именно поэтому мы вместе с Джани и стремимся наверх, в совет Глав, чтобы быть в эпицентре достоверной информации.

— И ради этого вы готовы убивать?

— Мы убиваем совсем не ради этого. «Волки» — беспринципные террористы, как ты и сам уже мог убедиться. Над нами висит угроза войны, и если мы в полной мере осознаём масштаб её последствий, то именно мы и обязаны действовать, беря ответственность за каждое своё действие. Возможно, тебе, как ребёнку мирного времени, кажется, что все люди одинаково достойны жизни, — Илья задумался, по-настоящему впервые осознав разницу в мышлении их с Джани поколения и Дэна. — Но тогда те, кто занимаются терроризмом — не люди. Представь, что завтра на месте чуть не сгоревших механиков окажется твоя мать. Будь ты обычным мальчишкой, я ни за что не пожелал бы тебе такого, но так как ты один из нас, боюсь, вскоре ты и сам столкнёшься с утратой. И между смертью близкого человека и убийством подонка выбор для меня очевиден.

— Но если бы мы сдали их полиции, мировое правительство могло бы помочь нам в поимке «Волков»!

Илья тяжело вздохнул:

— Боюсь, это порушит картину твоего мировоззрения, но мировое правительство далеко не так идеально, как кажется. И будучи членом Рода Синдао, я предпочту никогда с ним не кооперироваться.

***

Джон улыбался, глядя на видеозапись, полученную с дрона: Джани и её подчинённые сражались великолепно. Более того, среди них был его сын и даже та девчонка-паровозик, обладающая поразительным талантом в управлении своими частицами. Но одного ни Джани, ни её приспешники не заметили: маленького летательного аппарата, притаившегося за деревьями и заснявшего каждый момент боя. Отлетев на несколько десятков метров от обгоревшего дома, дрон самоуничтожился. Так же поступил и Джон, досмотрев видео до конца: стёр его с помощью специальной, им же написанной программы, предотвращающей всякое восстановление данных. Он увидел и запомнил всё, что хотел, его «маленькие неудачи» — трое слабаков, ставших конечным продуктом экспериментов по симбиозу членов Синдао с Сущами, получили по заслугам. Джон, естественно, занимался этими «исследованиями» только чтобы потянуть время и создать перед Боссом видимость бурной деятельности, а «конечный продукт» отлично послужил для наглядности демонстрации нынешних возможностей Джани. Ну и ещё для одной цели: создания «алиби» как перед Боссом, так и перед Главой Семьи. Французских мастеров не удалось переманить на сторону «Волков» и пришлось сжечь заживо. Но на самом деле плохие «Волки» пытались выкрасть запчасти, которые он — Джон — из самых чистых побуждений, прислал для любимой сестры. Кто «зло», а кто «добро» для Джани теперь должно быть очевидно, если, конечно, её ненависть к брату не вмешается в здравый смысл. Впрочем, Джона устраивал любой вариант — ровно до той поры, пока мысли Джани заняты им и никем иным. Проведя рукой по щетинистому подбородку, мужчина снова вперился в потухший экран монитора. Живое и эмоциональное лицо девушки, мерцавшее на нём минуту назад, до сих пор стояло перед глазами, будоража сознание.

— Что же делать дальше… какой ход предпринять? — рассуждал он вслух, не сильно заботясь о прослушке, которая, должно быть, была установлена и в его кабинете.

Можно убить мастера-механика и его сына врача, чтобы обезопасить себя полностью. Ведь, отправившись в Мировую Лабораторию, он уже не сможет так вольно манипулировать ситуацией, и, кто знает, когда до «Волков» дойдёт известие о том, что оба живы? А можно перепрятать механиков, дать им убежище, инсценировать их смерть… и довести это печальное известие до Джани. Интересно, какими будут её эмоции? И на кого она разгневается? И как всё же лучше поступить? Может, есть ещё какие-нибудь забавные способы сделать ситуацию более запутанной?

Джон не сдержал плотоядной улыбки. Настоящего злодейского хохота в условиях постоянной слежки он, к сожалению, пока не мог себе позволить.

***

Пара дней, проведённых в доме с обгоревшей крышей, пролетели слишком быстро. Впрочем, Дэну, то и дело ловящему себя на неприятных воспоминаниях, не хотелось более тут задерживаться. Тренировок и уроков китайского не было: Джани тратила большую часть времени на разработку новой руки и усвоение её функционала. Лишь однажды она заглянула к ребятам и посоветовала выйти на свежий воздух попрактиковаться в созидании новых полезных в бою средств. Хичан, сжимающая в руках мишку и пытающаяся создать из собственного тела винтовку, выглядела нелепо и пугающе. И всё же, она решила идти по тропе Джани, до глубины души поражённая рассказами о войнах и терроризме.