Его Муза. Часть 1 (ЛП). Страница 9

Я оглядываюсь, но никто, кажется, не обращает на нас внимания. Интересно, как они могут не замечать волны желания и напряженности между нами. Внезапно я понимаю, что Логан выглядит как студент. Он не преподаватель. По крайней мере, пока. Но поскольку его наняли, он теперь профессор, а значит, не должен флиртовать со мной. И я не должна желать его.

— Мне пора, — произношу я, отчаянно нуждаясь в большем количестве пространства между нами.

Он отступает, но его взгляд скользит по мне с ног до головы.

— Ясно. Вы серьезный студент, мисс Николс. Если я смогу чем-то помочь вам как преподаватель, пожалуйста, не стесняйтесь — заходите ко мне. — Он показывает на окно, из которого появился несколько минут назад.

Я киваю.

— Я буду помнить об этом.

Логан уходит, и теперь я свободно могу идти на пары.

Слово «щеголеватый» все еще будоражит мой разум и кровь, бегущую по моим венам.

Глава 8

Я не вижу Логана нескольких дней, и это отлично, потому что мне нужно охладить свою голову, да и не только ее. Этот мужчина для меня под запретом: он хоть и временный, но преподаватель, а я студентка.

Я могу сколько угодно фантазировать о нем, но не более. Полагаю, он придерживается того же мнения. Мысль о том, что он думает обо мне, сводит с ума, и чтобы отвлечься, я иду в студию. До выпуска я должна написать достаточное количество картин, которые в новом году выставят в Галерее «Меллман». Несколько галеристов с восточного побережья посетят выставку, возможно, будет и представитель Нью-Йорка. Я должна думать о будущем и не отвлекаться.

Утро четверга с Дженни получается весьма продуктивным. Обещанный кофе с тремя ложками сахара придает ей больше воодушевления, чем обычно, и некоторые из поз Дженни довольно провокативны.

Когда Дженни уходит на тренировку перед парами, я некоторое время смотрю на опустевший подиум, и начинаю рисовать по памяти. Изгиб бедра, упругие икры, вытянутые пальцы. Густые темные волосы, убранные за плечо. Маленькая возбужденная грудь с торчащими сосками. Подстриженный лобок. Я стараюсь рисовать быстро. Несколько штрихов здесь, несколько там.

Вскоре позы становятся все более раскованными. Ее ноги разведены, руки приподнимают волосы, губы кокетливо выпячены. Дженни, испытывающая желание. Она хочет, чтобы ею овладели. Взгляд через плечо. Ее глаза просят.

Я откладываю законченные наброски, и вспоминаю свою последнюю сессию с Джонатаном. Я соединю их. Я создам из двух тел одно.

Звук шагов за спиной возвращает меня к реальности, и я смотрю на листы у моих ног. На некоторых из них непонятные загогулины, другие же наполнены эротикой. Эти я оставлю себе, остальное выброшу. Я слышу покашливание за своей спиной и оборачиваюсь. Логан О'Шэйн собственной персоной стоит в дверях. Несмотря на то, что сейчас всего лишь 7:30 утра.

— Я так и знал, что найду тебя здесь.

Я удивлена. Даже учитывая, что он накрепко поселился в моей голове и мечтах, странно видеть его вот здесь и сейчас. Это невероятно. Сейчас он красивее, чем в моих мечтах. Его густые темные волосы слегка растрепаны. На нем старые потертые джинсы и клетчатая рубашка с белой майкой. Он улыбается мне и его глаза задорно сверкают.

— Не помешаю?

Я качаю головой, пытаясь за этим жестом скрыть свое изумление и смущение, а еще то, что у меня просто отняло речь.

Я смотрю, как он переступает порог студии. У него сексуальная походка, он словно наслаждается каждым моментом, каждым своим шагом. Он осматривает каждый предмет в студии, в то время как я работаю и пытаюсь взять в руки себя и свои мысли. Студия — это моя территория, мой дом, поэтому я пытаюсь смотреть на Логана не как на небожителя, а как на мужчину, писателя, который случайно забрел сюда. Чтобы не молчать, спрашиваю:

— Вы уже освоились в новом кабинете?

— Да, и чувствую себя как дома. Загляни как-нибудь ко мне.

Не самая удачная идея.

— И как Вам занятия?

— Полагаю, найдется горстка перспективных студентов. Хотя меня заинтриговал отнюдь не студент-писатель. — Его зеленый взгляд удерживает мой.

Я отворачиваюсь, возвращается моя нервозность, и я начинаю собирать с пола эскизы, чтобы отвлечься.

— Не надо, — говорит он и подходит сзади. Его взгляд скользит по газетным страницам, расстеленным вокруг мольберта.

— Могу я нарисовать тебя? — И в эту минуту он похож на ребенка, дорвавшегося до новой игрушки.

— А Вы сможете? — удивленно спрашиваю я, сомневаясь, что ему это удастся.

— Я бы хотел попробовать. Ты сможешь попозировать мне? — Он показывает на подиум и стул, задрапированный для работы с Дженни.

Откинув самоуверенность, я пожимаю плечами. Что ж, я закончила, так почему бы и нет? Мне любопытно, сможет ли он изобразить что-то большее, чем «палка-палка огуречик, получился человечек».

Я захожу на подиум и сажусь на стул, когда он берет карандаш. Он смотрит на мое лицо и волосы несколько тягучих минут. Я чувствую себя застенчиво под его взглядом, но мне это нравится.

— Ты не собираешься раздеться?

Это смешит меня, и я встаю.

— Понятно, это еще один из Ваших способов соблазнения. А я-то думала, что Вы серьезны.

— Я серьезен.

Я смотрю на него, и понимаю что сейчас, в своей студии, у меня все под контролем.

— Тогда нарисуйте меня в одежде.

— Хорошо. — Он начинает делать эскиз, а я сажусь и терпеливо жду. Он рассматривает меня, изучает лист, снова меня, его глава перебегают с меня на лист и назад. Он творит.

— Это не так интересно. Ты же знаешь, — говорит он, воссоздавая увиденное на листе. — Я знаю, ты идешь на многое, чтобы уговорить моделей раздеться. Даже посещаешь литературные чтения.

Я улыбаюсь.

— Тут Вы правы.

— И знаешь, это так расстраивает, когда модель отказывается раздеваться. Ведь ты стремишься запечатлеть красоту человеческого тела, воспеть ее на хосте или бумаге, но ничегошеньки не можешь сделать с тем, что некоторые люди настоящие ханжи, и не воспринимают красоту форм.

Хмурюсь.

— Окей, вы высказали свою точку зрения.

Как писатель, он, конечно, кое-что понимает в искусстве, и я буду лицемеркой, если буду нарушать собственные же правила. Я нервничаю. Стесняюсь. Я всегда говорю своим моделям расслабиться, но обычно я художник и стою за мольбертом, а не модель перед ним. Слова и чувства — разные вещи. Как говорится, легче сказать, чем сделать.

Я тяжело вздыхаю и снимаю свитер. Логан улыбается и берет новый лист бумаги. Я чувствую жар, движущийся по моей коже вслед за стягиваемой футболкой. На мне лишь бюстгальтер и джинсы.

Логан хмурится.

— И это все? Если не собираешься идти до конца, то верни, как было.

Да он берет меня «на слабо»! Я краснею с головы до пят и каждой частичкой своего тела чувствую смущение и гнев. Я готова снять с себя всю одежду, но не хочу уступать ему.

— Чего ты боишься? — говорит он так мягко, что я с трудом соотношу этот голос с ним.

— Это такая уловка?

— Разве? — Кажется, он заинтригован.

Я размышляю над ответом и, наконец, признаю:

— Мне не нравится, что сейчас я потеряла контроль. Предпочитаю сидеть за мольбертом.

Он делает несколько шагов ко мне, все еще держа карандаш между пальцами.

— Легче смотреть, а не быть изучаемым, да?

Пожимаю плечами.

— Не знаю, легче ли. Это другое. Я чувствую себя некомфортно. И, наверное, в этом смысле да, легче.

Логан стоит перед подиумом и смотрит на меня, а я смотрю на него сверху вниз. Отсюда он не кажется таким пугающим. И в эту минуту я ловлю себя на мысли: «я испытываю перед ним страх. Почему?»

— Скажи, ты бы чувствовала себя более комфортно, если бы я тоже был голым.

Я смеюсь.

— Это было бы странно. — Выбор слова, кажется, смущает его, но это первое, что пришло на ум. — Я имею в виду, что это было бы неловко.

Логан кивает, кладет карандаш на подиум и касается моей ноги, точнее моей обуви. Обычно в студии я хочу ж сабо и сегодня на мне коричневые Данско. Логан разувает меня.