Лес проснулся (СИ). Страница 56

«Оленьи рога» по очереди пили из большой неровной посудины. Мутная бурая жижа сильно пахла. Над площадкой стоял кислый аромат.

За спиной звероподобного стоял бедолага обычно ходящий с корзиной за «Тетей Галей» и что-то шептал на ухо. Тот с интересом слушал. Когда меня подвели ближе, также с интересом оглядел. Не с тем, кулинарным, как утром, а скорее, как на забавную зверушку. Хлеб у него был, хотелось зрелищ?

Догадка подтвердилась. Толпу в центре площадки разогнали, мужика, дувшего в трубу с дырками, (у меня язык не повернется назвать это флейтой) также измазанного белой краской, отогнали на край.

В центр площадки вывели меня.

Я стоял, озирался, не понимая, что они хотят?

Привели еще одного пленника, из тех, что увели прежде, и поставили передо мной.

— Колла!

Обращались ко мне. Я развел руками.

— Колла гаре!!! — в пленника ткнули пальцем, показав жестами хватание за шею и изобразив звук хруста.

Пленник испуганно смотрел на меня.

Гладиаторские бои посмотреть хотите? Я заложил руки за спину.

— Колла гаре, чака!!! Ба хору чаталл?!!

— Не понимаю, — ответил я, и начал изучать землю под ногами. Увидел кровавые сгустки. Кажется, здесь недавно уже дрались.

Меня решили подстегнуть. Подскочил резвый паренек с рогами на медвежьем черепе и замахнулся палкой. Левой я перехватил кисть с оружием, правую упер ему в лицо. Руку с палкой заплел у себя на груди, защемив подмышкой, рогатого оттолкнул. Он полетел в толпу, а я рассматривал палку у себя в руке. Хотя нет, не палку. Это именно, что дубинка. Тонкая, с искусной резьбой. Еще раз отметил, что ребята талантливые.

Хорошо, что это не настоящая атака. И сопротивления троглодит не ожидал. Вокруг опять заорали. В основном восторженно, хотя были и гневные возгласы.

Обиженный паренек вскочил, выхватил каменный нож и с рычанием бросился на меня.

Я отбил нож палкой, обратным движением влепил пареньку по скуле, и он полетел обратно в толпу.

Могу поклясться, что в глазах терпилы с корзиной, наблюдавшего за моим обращением с палкой, мелькнули одновременно уважение и тоска.

Паренек снова встал. Оружия у него больше не было. Хищно скалясь, по-звериному пригнувшись, он выдернул копье из рук товарища, наклонил его в мою сторону. Кинутся не успел, звероподобный повелительно рыкнул, и парень скис. Опустил копье и тут же получил тычину от товарища у которого его вырвал.

Звероподобный пьяно заревел, я не понял, к кому он обращается. Не говоря о том, что ни слова не понял из сказанного.

Поняли ребятки с рогами. Вперед вышло сразу несколько человек. В глазах энтузиазм и желание убивать. Меня.

Звероподобный опять что-то проревел. Из энтузиастов остался лишь один, изящно выгнутую дубину с круглым камнем на конце, положил на землю, скинул с себя одежду и тоже пригибаясь, двинулся ко мне.

Жестом и новым рыком от меня потребовали бросить палку. Ребята хотели зрелищ.

Выбор у меня был небольшой, точнее его вообще не было. Палку отбросил, повернулся к противнику. Он мгновенным движением преодолел расстояние между нами и двумя руками вцепился мне в горло.

Я не успел отреагировать, настолько стремительным было его движение. Раз, и он уже душит меня огромными ладонями. Глаза вытаращены, на темном лице ослепительно светятся белки глаз и зубы. Изо рта воняет. Если бы нападал с оружием, я был бы уже труп.

Я ударил снизу по рукам, сбил захват. Обратным движением врезал ему ребрами ладоней с двух сторон по шее. И сразу схватив за голову впечатал колено в лицо.

Парень может и быстрый. Сильный, дерзкий. Наверняка хороший воин и охотник. Но тут дело техники. А против нее не попрешь.

Он остался в сознании, но рухнул передо мной на колени, шаря руками по залитой его же кровью, земле.

Толпа снова зашлась в возбужденном крике. Звероподобный хохотал, хлопая себя ладонью по колену, хотя не всем в его пятнистой ассамблее это понравилось. Я видел несколько недовольных лиц, но не они главные на этом празднике.

Звероподобный излучал радость. Так выглядит дворовый хулиган с окраины, впервые попавший на стереофильм. Роскошный боевик с файтингом и спецэффектами. Хулиган вопит от восторга, бьет кулаком по спинке сиденья, напротив. Окружающие им недовольны, но сделать замечание боятся.

— Мату ме макай. Вару Карахал! Джора! Сабуда гида!!! — закричал звероподобный кому-то за моей спиной.

— Карахал! Карахал улату! — загудела толпа.

Через минуту на площадку поднялся здоровенный бугай, выше меня на голову и в два раза шире. Шел лениво, зная себе цену, всем своим видом давая понять, что снизошел до общества толпы. Одежда на нем была пятнистая, львиный череп-шлем, который надо полагать они никогда не снимают, украшен широченными оленьими рогами. Таких больших я не видел даже у звероподобного. На плечах, как мне показалось, клетчатое казарменное одеяло.

Если местный воин, то почему не на пиру?

— Карахал! — в возгласе толпы слышалось благоговение.

Руки Карахала измазаны кровью. Где бы он только что ни был, Карахал кого-то убивал.

— Карахал! — обратился к нему звероподобный, — Ба сабуда пар! Кантаи ута ту анван, — он показал на меня.

На лице Карахала отразилось такое недоумение, будто бы ему предложили площадку подмести или шкуру с детской неожиданностью поменять. То есть, что-то настолько нелепое, что на это даже обижаться не стоит.

— Анван ме макай. Анван сабуда, — и показал на сидевшего у плетня парня, которому я разбил лицо. Он уже пришел в себя, сидел задрав голову, прикладывая к носу какую-то траву.

— Мара ве, — звероподобный показал на лежавшего неподалеку троглодита, с простреленным бедром, которого я сначала не заметил, — бу асета!

Карахал посмотрел на меня с легким интересом, будто на таракана, которого собирался раздавить, а тот вдруг в пляс пустился, и что-то коротко бросил.

Кто-то из подростков принес и сунул мне под нос здоровый кусок мяса.

— Ула!

Увидев перед собой покрытую поджаристой корочкой человеческую руку со скрюченными пальцами, я отшатнулся.

Карахал обронил короткую фразу. Толпа захохотала.

Великий воин остряк. Но гостеприимный. Угощение поднес. А глупый пришелец жареной руки боится.

Карахал насмешливо и ни на кого не глядя, с откровенной скукой в голосе спросил о чем-то звероподобного. Слов я не понимал, но интонации было достаточно. Великий воин интересуется, на хрена ему свой талант великого бойца растрачивать на поединок с козявкой?

Какое-то время они переговаривались, звероподобный горячился, что-то доказывая, Карахал с неохотой слушал. Затем ткнул пальцем в ожерелье на одном из пятнистых старейшин.

Звероподобный коротко приказал, и старейшина с видимой неохотой снял с себя бусы из когтей неведомого мне, но несомненно хищного, животного. Похожи на когти ленивца, но гораздо толще. Дорогая, надо полагать вещь.

Карахал милостиво принял подношение, поблагодарил дарителя и отложив ожерелье в сторону вышел в центр площадки, встав передо мной. Скинул с плеч одеяло и когда оно сползало, я понял, что это сшитый из перьев плащ. Искусный и наверняка по местным меркам, дорогой.

— Кантай! — громогласно приказал звероподобный.

Карахал сделал шаг и лениво протянул ко мне руку. Именно протянул, не хватал.

Я отскочил. Карахал усмехнулся и пригнувшись, как противники до него, ускорился, протянув ко мне обе руки, вцепился в рубашку.

Я больше не отскакивал. Позволил себя схватить и схватив в ответ, рванул вверх и на себя. Сел на землю, и поставив носок согнутой правой ноги к его животу, сделал перекат. Когда лопатки коснулись земли, толкнул вверх и назад.

Великий воин невеличественно пролетел над моей головой и вертикально, головой вниз, соприкоснулся с землей.

Хруст я расслышал даже сквозь единогласный вздох толпы. Не шейных позвонков, нет. Оленьи рога, украшавшие его голову, а прежде голову воистину исполинского оленя и наверняка, бывшие гордостью их нового хозяина, разломались, как спички.