Еретик (СИ). Страница 37

Сердце Тима разошлось пуще прежнего. Умоляя самого себя уйти, он вместе с тем знал, что никуда не уйдет. Он пошел вдоль обрыва — вниз под горку, в низину, на полянку — там, где берега почти не было. И спускаясь, он с восторгом ощутил, что знает, чей это запах.

Спустившись, он спрыгнул на полоску холодного песка и пошел по берегу, но вдруг остановился и замер. Прямо по курсу был Змей, и Тим сам удивился той радости, которая вспыхнула в его сердце при виде этой черноволосой поджарой фигуры.

Обнаженный Змей лежал на берегу, на спине, приподнявшись на локтях, почти полностью уйдя в воду, и абсолютно не замечал Тима.

Со стонущим сердцем Тим смотрел на эти черные короткие волосы, черные усы и бородку, жесткие, решительные черты и хищный крючковатый нос, наглую челюсть и горящие черным масляным огнем глаза.

— Ну и как ты?! — с ужасом услышал Тим свой голос. — Много нашел стальных людей?! — он почему-то начал так, словно бы они даже не расставались.

Змей снизошел до взгляда и усмехнулся.

— Значит, ты все это время тоже был рядом, поблизости? Или ты недавно пришел сюда? И много ты нашел? Скольких? Разбивал яйца и искал? Или проверял живых людей?

Змей никак не реагировал на его слова, наслаждаясь водой и видом.

— Ну скажи мне хоть что-нибудь! — не выдержал Тим.

Змей повернул голову и смерил Тима невыносимым взглядом. И глядя на него, ощущая его всем сердцем, Тим наконец-то осознал нечто очень простое, скучное и невероятное одновременно.

— Ты никого не искал! — ахнул Тим и достал нож. — Ты не искал никого! Ты и не думал!

Змей усмехнулся и опять посмотрел на реку.

— Ты врал мне! — и Тим направил на него нож. — Ты мне наврал.

Змей улыбнулся.

— Ты и не искал никого… а я-то… я думал… Лжец! Ты — врун! — вскрикнул Тим.

— Я тоже рад тебя видеть, мальчик, — с удовольствием глядя на него, проговорил Змей. — Твою мать! Да я даже, можно сказать, скучал!

— Ты врал мне! — зашипел Тим, угрожая ножом и подходя ближе. — Врал! Но почему?

Змей застонал и окатил голову водой.

— Врал… это очень сильное слово, — не сводя с него своих черных глаз, с удовольствием проговорил Змей. — Я просто… просто не говорил тебе всего. Тем более я и вправду тогда думал… что… что поищу… кого-нибудь… немного…

— Ты все всегда врал мне! — оборвал его Тим. — Зачем? Почему ты никого не искал?

Змей мотнул головой и обжег Тима взглядом:

— Я ненавижу людей! Я ненавижу их мысли, ненавижу слова, запахи, ненавижу их уродскую сущность! Я их не выношу физически! Они омерзительны в своей ничтожности, мелочности, тупости, слабости!

— Но ты сказал…

— Ты вздумал поймать меня на слове, мальчик?! — оборвал его Змей.

— Нет… — тихо сдался Тим.

— Это была мечта Хингана, но не моя. Он хотел мальчика из деревни, и я достал ему мальчика из деревни! А на большее меня не хватило. Я не борец за идею, я просто хочу хорошо пожить для себя, вот и все…

И Змей резко замолчал. Чувствовалось, что он не хочет говорить на эту тему. Но, помолчав немного, он переменился и улыбнулся:

— Подойди сюда, мой мальчик.

— Я не твой мальчик! — буркнул Тим.

— Вот так новость! А чей же? Не успел я отойти от тебя, как ты завел себе другого папочку, а, мальчик?

— Я не мальчик!

— Ну, значит будешь девочкой, я не против, — и Змей обжег его взглядом.— Подойди сюда. Ко мне! — проговорил он раздельно и внушительно.

Тим сделал шаг вперед.

— Ближе! Еще ближе! — и Змей с молниеносным проворством схватил Тима за руку, притянул к себе, повалил на спину и навис сверху. — Ты что, боишься меня?

— Боюсь… — прошептал Тим, с замиранием сердца осознавая, что попался.

— Отчего же? Разве я когда-нибудь обижал тебя? — разглядывая его лицо, Змей крепко схватил Тима за задницу.

— Н… нет… — тихо ахнул Тим.

— Делал когда-нибудь тебе больно? — продолжал Змей. — Что это за запах у тебя? — Змей принюхался. — Ох ты! Да это же девушка! Нашел себе стальную деваху! И что-то еще… чьи-то еще запахи, не могу разобрать.

— Не твое дело! — трепеща в его руках, выдохнул Тим. — Ты меня бросил, я и нашел себе… других!

Змей засунул руку ему в штаны и с силой сжал член:

— Ты обиделся на меня за это?

— Да… — прошептал Тим, чувствуя, как в кулаке Змея встает его член.

— Ты обиделась… моя глупышка… — Змей стянул с Тима штаны и стал не спеша целовать ему живот. — Моя маленькая обиженная девочка.

Спустившись ниже, Змей принял член Тима в рот. Он сделал это простым и естественным движением, как мужик, который колет дрова или косит траву. И Тим бы, наверное, умер от страха и восторга, но вот эта обыденность и естественность спасла его.

Царапая холодный песок и сжимая его в кулаках, Тим держался, чтобы не вскрикнуть.

— Ты такой чувственный мальчик, — отвлекшись, проговорил Змей. — Так хорошо все чувствуешь, реагируешь на каждое прикосновение…

Тим не мог отвечать. Он только приподнял пах, упрашивая Змея продолжить, и Змей опять опустил голову.

Как только Тим задышал, тяжело и горячо, Змей ввел ему палец в зад, и вот тут Тим застонал в голос. Застонал хрипло и плаксиво, и тогда Змей добавил еще один палец. Такого Тим не ожидал. Он вскрикнул и дернулся пару раз, а потом обмяк и затих. Змей, лежавший в воде, встал на колени и по-хозяйски перекинул Тима на живот. Поставил на четвереньки и звонко шлепнул по заднице, оставив четкий красный отпечаток руки. Положил член на щель между ягодицами и постучал им по булкам. Раздвинул их хорошенько и плюнул в пугливо сжимающуюся покрасневшую точку. Тим закрыл глаза ладонями и прижал лицо к мокрому песку.

Он чувствовал только сильную, горячую, наглую силу Змея и полностью сдавался ей. Он плыл и растекался, и если бы крепкие, жесткие руки не держали его за пояс, он бы упал на песок. Ему казалось, что сама река подхватила его и понесла. Повлекла за собой маленького беззащитного Тима. Сердце его изнемогало, свои подвывания он слышал как в тумане, иногда он хотел подняться на руки — но руки не держали его. Поначалу у него еще были силы, и в те моменты, когда Змей разгонялся не на шутку, он вскрикивал и выгибался, стараясь уползти, но Змей держал его крепко. А потом у него осталось только огромное чувство грусти и тоски по прекрасному, несбыточной тоски по идеальной любви. И, содрогаясь от толчков, он жалел себя. Яркой вспышкой всплывал в памяти Ник, и он жалел Ника. Он плакал вместе с ним. И Тим вспоминал сестру. Вспоминал, как Инга похудела и устала. И он любил весь мир и, видя, как мир страдает, страдал вместе с ним.

— Поплачь! Поплачь еще немного, детка! — обхватив Тима и притянув его к себе, шептал Змей. — Поплачь еще немного! — запыхавшись, нашептывал Змей в самое ухо.

Но Тим уже не мог говорить. Неустанно работая кулаком, Змей довел Тима до полного исступления; и Тим все кончал и кончал, и кончал, содрогаясь в его крепких руках — и Змей кончал вместе с ним.

А кончив, он бросил Тима, и тот шлепнулся в беспамятстве. Валяясь на песке, Тим ощущал только слезы на глазах и слезы в сердце, и как печет зад, а ни на что другое уже не было сил. Он лежал так, как его бросил Змей, будучи даже не в состоянии улечься получше. Он не мог даже открыть глаза. А вот на слух силы были не нужны, звуки прилетали сами, и Тим просто слушал.