Еретик (СИ). Страница 33

Ник, попивая медовуху, все изучал его профиль. Все ждал чего-то.

— Поначалу ОН все кровь любил пускать. Надрезы делал на ногах, на руках, на груди. Не больно, но крови много текло, и от этого жутко было.

Ник убрал челку со лба Вэна.

— Не знаю, что в этом может нравиться. Пускать кому-то кровь… — Вэн опять замолчал и снова приложился к бутылке. — Потом кровь ему надоело пускать, и он начал душить. Это уже хуже. Несколько раз я уж думал: он придушит насмерть. У меня все горло было синее, все в синяках от его лап. Потом хлестал он еще. Были у него всякие плетки, стегалки, шлепалки. Деревянные, кожаные, даже стальные. Кнуты… там… — Вэн посмотрел на тихий деревянный сухой потолок. — Порол он знатно. Постоянно кого-то приходилось водой обливать, чтоб очухался.

— А сейчас? — негромко спросил Ник, не сводя с Вэна глаз.

— А сейчас не знаю. Сейчас он, наверное, и сам не знает, чего хочет.

Ник взял его за руку:

— Это хорошо или плохо?

Вэн не выдержал и взглянул ему прямо в глаза:

— Я думаю — плохо. Уж хоть что-то одно, но на постоянку. Что-то одно, чтобы можно было привыкнуть, а тут каждый раз что-то новое.

— Замолчи… — тихо попросил Ник и приложил пальцы к его губам.

Вэн замолк. Ник вдруг стянул с себя трусы и полез целоваться.

— Надень… — между поцелуями сказал Вэн, и Ник тут же напялил трусы ему на голову. — Ну не на меня же! — засмеялся Вэн и повалил его на пол.

Они стали бороться и в борьбе завалились на пол. Ник напрягся и, повалив Вэна на спину, забрался на него сверху и стянул ему руки узлом. Вэн тяжело дышал, покраснев, но быстро успокоился и затих. Ник тоже ослабил хватку, отпустил его руки и пристально посмотрел в глаза.

— Ты — мой, и я хочу сделать тебе приятное, — уверенно прошептал Ник.

Вэн сморгнул.

— Ты хочешь? — Ник нагнулся и поцеловал его шею. — Хочешь?

— Разве об этом спрашивают? — став совсем малиновым, выдохнул Вэн.

— Я спрашиваю… — шептал Ник ему в шею. — Я хочу, а ты хочешь?

Вэн молча глядел в потолок.

— Ты должен сказать! Скажи! Скажи: «Я хочу».

Вэн закрыл глаза и стал совсем пунцово-красным:

— Да…

— Хочешь? Я хочу сделать тебе очень хорошо, очень приятно. Очень хочу! А ты хочешь?

— Сделай… — полностью отдавшись Нику, выдохнул Вэн.

Ник сполз к Вэну в ноги, не спеша стянул штаны и, взяв Вэна за талию, подтянул к себе поудобнее. Вэн вспыхнул пуще прежнего и закрыл раскрасневшееся лицо ладонями.

— Ты невыносимый, ты знаешь об этом? Какой же ты… — усмехнулся смущенно Вэн.

Но Ник уже не ответил. Он нежно стал целовать его бледный впалый живот и, спустившись еще ниже, взял в рот кончик его члена, сочащийся липкой и прозрачной слезой.

Вэн ахнул и впился Нику в худые плечи. Он очень хотел взять его за голову, вцепиться в его густые, черные, вьющиеся волосы, но в последний момент постеснялся брать человека за голову — ему показалось это бестактным. Но когда Ник опустил лицо до самого его паха, Вэн не выдержал и запустил пальцы в его буйную шевелюру.

Наслаждение взорвалось моментально и предательски понеслось наружу.

— Нет! — ахнул Вэн. — Нет, Ник, нет! — он захотел поднять его голову и немного успокоиться, чтобы продлить жестокое блаженство, но Ник был увлечен. Последние секунды испарились, деваться было некуда, и Вэн, приподнявшись и изогнувшись, зашел как можно глубже в жаркий и влажный рот и начал кончать.

Дверь с грохотом открылась, и в комнату зашло несколько человек. Ник с Вэном разлетелись в стороны моментально, но все равно все про них было ясно. Вэн еще кончал, судорожно напяливая штаны, когда молодчики внесли в комнату стол. У Ника так колотилось сердце, что даже Вэн, казалось, слышал его стук. Поднявшись, Ник вжался в стену, готовясь к самому худшему.

Поставив стол, парни накрыли его скатертью и стали устанавливать глубокие глиняные тарелки с яствами. Тут были изысканное грибное блюдо и стерляжья уха, и дымящиеся бараньи ребрышки, и еще горячие лепешки, и разноцветные водки, и…

— Нет! — в ужасе ахнул Ник. — Нет! Нет, пожалуйста, не надо! — в панике он принялся зачем-то составлять тарелки в угол стола, как бы говоря, что он не будет прикасаться к еде, что они ему не нужны.

Один из плечистых парней оттолкнул его к окну и продолжил накрывать на стол.

— Не надо! — в глазах Ника заблестели слезы. — Ну пожалуйста! Не нужно!

Вэн молча встал и, не поправляя штанов, тенью стал пробираться к выходу. Но тут в комнату бесшумно вошел невысокий гибкий человек с седыми висками, и Ник каждой каплей крови в теле осознал, что уже не спастись.

— Какие же вы неблагодарные, похотливые сучьи дети! — сладко улыбнувшись, негромко промурлыкал человек и уселся на кровать перед столом.

— Куда же ты собрался? — обратился он к Вэну, останавливая его. — Ты же слуга, вот и послужи нам.

— Да, господин, — прошептал Вэн, пряча глаза.

Опустив голову, Вэн стал расставлять тарелки, взял бутылку водки и налил одну стопку.

Ник все посматривал на Единственного. Что не говори, а господин был красив и выгодно отличался от всех этих деревенских морд. Тонкий и стройный, с благородными светлыми чертами. Всегда гладко выбритый и подстриженный. С умными ясными глазами.

От такой молниеносной перемены обстановки дрожали руки, и Вэн, сделав неловкое движение, сшиб со стола чашку. С грохотом упав, проклятая чашка разбилась.

— Это ничего! — тут же, умоляюще улыбаясь, подскочил Ник.

Единственный молчал ледяным молчанием.

— Спасибо, — кивнул Ник. — Теперь мы сами. Спасибо!

— Какой плохой у тебя прислужник… — медленно проговорил Единственный.

Ник посмотрел на него и не узнал — так стремительно тот изменился. Жесткий оскал согнал легкую улыбку с его тонких губ. Глаза заледенели колючим льдом. В одно мгновение из обаятельного мужчины он превратился в пугающего психопата.

— Да это же ничего! — с мольбой в голосе лепетал Ник. — Просто чашка!

— Нет, это не просто чашка, это — его святые обязанности, и если он их так плохо выполняет, то его нужно наказать.

Потемневший Вэн стоял молча, опустив голову. Ник хотел что-то сказать в его защиту, но Единственный щелкнул пальцами, и появившийся в дверях мальчик подал ему палку-хлыст. Еще один здоровый парень втащил в комнату скамью.

— Ну… — вздохнул Единственный. — Снимай штаны, ложись, будем учить тебя!

С каменным лицом Вэн скинул штаны и улегся на лавку.

— Вернее — ты! Это же твой слуга!

И Единственный вложил в ледяные руки Ника толстую, тугую черную кожаную хлыст-палку с плетеной ручкой.

— Я его… — дикими глазами глядя на красивые розовые ягодицы Вэна, прошептал Ник. — Я его прощаю, — судорожно сглотнул он.

— Нельзя плодить плохих слуг. Нельзя прощать такие непростительные ошибки. Люди понимают только боль. Накажи его, — голос Единственного стал страшен. — Или я его убью.

Ник побелел, наклонился, и его вытошнило.

— Приступай. Я не люблю ждать.

Хлыст был длиной с руку. Ник сжал его плетеную рукоять, чтобы унять дрожь в руке, и слегка ударил Вэна по спине.

— Я сказал — бей! — и Единственный пнул Ника по ногам.

Ник упал, встал и хлестанул сильнее.

— Бей!

Задыхаясь от ненависти и страха, Ник увидел, как тонкие белые пальцы Вэна стискивают край скамьи, размахнулся, вскрикнул и ударил его сильнее.