Постмодернизм от истоков до конца столетия - эволюция научного мифа. Страница 31

Особый интерес вызывают

работы современных психологов,

представителей так называемого

"социологического конструкти

визма", которые для обоснования

своей теории личности, или, как

они предпочитают ее называть, "идентичности", обращаются к

концепции текстуальности мышления, постулируя принципы само

организации сознания человека и специфику его личностного са

мополагания по законам художественного текста. Например, под

редакцией Т. Г. Сарбина был выпущен сборник "Нарративная

психология: Рассказовая природа человеческого поведения"

(260), где его перу принадлежит статья "Нарратология как кор

невая метафора в психологии".

Нарративные модусы по Брунеру

В частности Дж. Брунер в

книге "Актуальные сознания,

возможные миры" (75) различа

ет нарративный модус самоос

мысления и самопонимания и

более абстрактный научный модус, который он называет

"парадигматическим". Последний лучше всего приспособлен для

теоретически абстрактного самопонимания индивида; он основан

на принципах, абстрагирующих конкретику индивидуального опы

та от непосредственного жизненного контекста. Иными словами,

парадигматический модус способен обобщить лишь общечеловече

ский, а не конкретно индивидуальный опыт, в то время как

96

ГЛАВА II

"нарративное понимание" несет на себе всю тяжесть жизненного

контекста и поэтому является лучшим средством ("медиумом")

для передачи человеческого опыта и связанных с ним противоре

чий. Согласно Брунеру, воплощение опыта в форме истории, рас

сказа позволяет осмыслить его в интерперсональной, межличност

ной сфере, поскольку форма нарратива, выработанная в ходе раз

вития культуры, уже сама по себе предполагает исторически опо

средованный опыт межличност

ных отношений.

Психосоциальная идентичность Эриксона

Американские психологи

Б.Слугоский и Дж. Гинзбург,

предлагая свой вариант решения

"парадокса персональной иден

тичности -- того факта, что в любой момент мы являемся одним

и тем же лицом, и в то же время в чем-то отличным от того, ка

ким мы когда-то были" (275, с. 36), основывают его на переос

мыслении концепции Э. Эриксона в духе дискурсив

но-нарративных представлений. Эриксон, представитель

эго-психологии, выдвинул теорию так называемой

"психосоциальной идентичности" как субъективно переживаемого

"чувства непрерывной самотождественности", основывающейся на

принятии личностью целостного образа своего Я в его неразрыв

ном единстве со всеми своими социальными связями. Изменение

последних вызывает необходимость трансформации прежней

идентичности, что на психическом уровне проводит к утрате, по

тере себя, проявляющейся в тяжелом неврозе, не изживаемом,

пока индивидом не будет сформирована новая идентичность.

Слугоский и Гинзбург считают необходимым перенести ак

цент с психических универсалий эриксоновской концепции иден

тичности, находящихся на глубинном, практически досознатель

ном уровне, на "культурные и социальные структурные парамет

ры, порождающие различные критерии объяснительной речи для

социально приемлемых схем" (275, с. 50). По мнению исследо

вателей, люди прибегают к семиотическим ресурсам

"дискурсивного самообъяснения" для того, "чтобы с помощью

объяснительной речи скоординировать проецируемые ими иден

тичности", т. е. воображаемые проекты своего Я, внутри которых

они должны выжить" (там же).

97

ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ

Личность как "самоповествование" у Слугосского и Гинзбурга

Слугоский и Гинзбург вы

ступают против чисто внутрен

него, "интрапсихического" обос

нования идентичности человека,

считая, что язык, сам по себе

будучи средством социально

межличностного общения и в

силу этого укорененным в социо

культурной реальности господствующих ценностей любого кон

кретного общества, неизбежно социализирует личность в ходе

речевой коммуникации. Поэтому они и пересматривают эриксо

новскую теорию формирования эго-идентичности уже как модель

"культурно санкционированных способов рассказывания о себе и

других на определенных этапах жизни. Как таковая, эта модель

лучше всего понимается как рационализированное описание само

рассказов" (там же, с. 51). С их точки зрения, присущее челове

ку чувство "собственного континуитета" основывается исключи

тельно на континуитете, порождаемом самим субъектом в процес

се акта "самоповествования". Стабильность же этого автонарра

тива поддерживается стабильностью системы социальных связей

индивида с обществом, к которому он принадлежит.

Сформулированное таким образом понятие "социального

континуитета" оказывается очень важным для исследователей,

поскольку личность мыслится ими как "социально сконструиро

ванная" (и лингвистически закрепленная в виде авторассказа), и

иного способа ее оформления они и не предполагают. То, что в

конечном счете подобный авторассказ может быть лишь художе

ственной фикцией, хотя ее существование и связывается исследо

вателями с наличием социально обусловленных культур

но-идеологических установок исторически конкретного общества,

следует из приводимых примеров. В них объяснительная речь

литературных персонажей уравнивается в своей правомочности с

высказываниями реальных лю

дей.

"Рассказовые структуры личности" у К. Мэррея: комедия, романс, трагедия, ирония.

Еще дальше по пути олите

ратуривания сознания пошел

К. Мэррей. В своем стремлении

определить рассказовые структу

ры личности он обращается к

классификации известного канад

ского литературоведа Нортропа

Фрая и делит их на "комедию",

98

ГЛАВА II

"романос", "трагедию" и "иронию", т. е. на те повествовательные

модусы, которые Фрай предложил в свое время для объяснения

структурной закономерности художественного мышления.

Применительно к структурам личностного поведения

"комедию" Мэррей определяет как победу молодости и желания

над старостью и смертью. Конфликт в комедии обычно связан с

подавлением желания нормами и обычаями общества. Он находит

свое разрешение в результате рискованного приключения или в

ходе праздника, снимающего, временно отменяющего неудобства

обременительных условностей, посредством чего восстанавливает

ся более здоровое состояние социальной единицы -- того микро

общества, что составляет ближайшее окружение героя. "Романс",

наоборот, нацелен на реставрацию почитаемого прошлого, осуще

ствляемую в ходе борьбы (обязательно включающей в себя ре

шающее испытание героя) между героем и силами зла.

В "трагедии" индивид терпит поражение при попытке пре

одолеть зло и изгоняется из своего общества -- из своей соци

альной единицы. С величественной картиной его краха резко кон

трастирует сатира "иронии"; ее задача, по Мэррею, состоит в

демонстрации того факта, что "комедия", "романс" и "трагедия",

с помощью которых человеческое сознание пытается осмыслить, в

терминах исследователя, "контролировать", данный ему жизнен

ный опыт, на самом деле отнюдь не гарантируют нравственного

совершенства как индивидов, так и устанавливаемого ими соци

ального порядка, в свою очередь регулирующего их поведение.

Хотя исследователь в своем анализе в основном ограничиваются

двумя нарративными структурами (комедия и романс) как

"проектами социализации личности", он не исключает возможно

сти иной формы "биографического сюжета" становления лично