Рэд. Я — цвет твоего безумия (СИ). Страница 23

Несомненно, попытаются это сделать.

Случись такое, он бы не стал подчиняться, прогибаясь под обстоятельства, покорно терпя боль, как заправский мазохист. Не позволил бы использовать себя в качестве мальчика для битья. Это давно стало делом принципа — отвечать на боль болью большей, оставив амплуа жертвы другим.

Он бы ударил в ответ, по ходу дела перекраивая первоначальный сценарий и придумывая, как подобраться к Ингмару не напрямую, а окольными путями, отметая вариант с информатором поневоле, коим предписывалось стать, при благоприятном стечении обстоятельств, Вэрнону.

События развивались стремительно.

Инстинкт самосохранения проснулся, напоминая о себе.

Вэрнон не торопился извиняться, не осведомлялся о самочувствии пострадавшего, не помогал подняться. Стоило ли заикаться о предложении — подкинуть до ближайшей больницы, если падение вышло неудачным?

Жалости и сострадания не было. Было раздражение, от которого искры во все стороны летели.

Закономерное, соответствующее продолжение.

План рушился.

Надежды умирали.

Долгая прогулка под открытым небом и вариант знакомства, реализованный на практике, себя не оправдали.

Сильная хватка профессионального убийцы, не знающего жалости и спокойно сворачивающего головы всем, на кого укажет дядюшка; рука, занесённая для удара, выбивающего из противника всю дурь.

Неосторожное движение.

Едва различимый шелест ткани.

Спадающий капюшон.

Пересечение взглядов.

И…

Беспомощность?

Растерянность?

Он изумился, прочитав отражение этих переживаний в глазах Вэрнона, в очередной раз убеждаясь, что удача его не любит.

Нет-нет, она его совершенно точно не любит.

Она его обожает.

Приди ему в голову мысль защёлкнуть на шее Вэрнона ошейник и потянуть послушную собаку за собой, всё прошло бы с лёгкостью и без единой проволочки.

Главное — не упустить время и не тратить время на сомнения.

Может, решение и ошибочное, но он не боится оступиться.

Ошибки давно стали синонимом бесценного опыта, а это тоже совсем неплохо.

Разглядывая Вэрнона исподтишка, Рэд приходил к закономерному выводу, что внешность действительно обманчива. Это правило работало не только в его случае, но и в ситуации, связанной с племянником Ингмара. Не зная, чем этот человек зарабатывает себе на жизнь, и, столкнувшись с ним впервые на пустынной дороге, можно было принять его за вполне законопослушного гражданина.

Относительно, конечно, законопослушного.

Много денег. Много власти. Много возможностей.

Основные ассоциации, приходившие на ум в первый момент встречи. А большие деньги, власть и возможности мало сочетаются со стопроцентным соблюдением закона. Не всегда, но в большинстве случаев найдутся допущения или, как принято их называть, — те самые, пресловутые, — сделки с совестью.

Всё ради процветания, всё ради благополучия.

Глядя на своего союзника, не знающего и не догадывающегося о том, что ему щедрой рукой пожаловали это звание, Рэд приходил к неизменному заключению: Вэрнон Волфери красив. Слишком красив, чтобы его облик мог оставить равнодушным, не пробудив внутри никаких чувств и желаний. Но тем и лучше. Окажись он отталкивающим внешне, изображать заинтересованность было бы куда сложнее.

Реально и выполнимо, но сложнее.

Фамильные черты. Те же тёмные волосы, те же голубые глаза, что и у Ингмара. Разве что седины в волосах не наблюдалось, и в глазах было больше живости.

Восприятие их — земля и небо.

Не стоит пояснять, кто есть кто.

Фотографии в полной мере не передавали потрясающей ауры властности, исходившей от Вэрнона.

Работа графических редакторов и обработка снимков приглушала многое и во внешности, делая Вэрнона похожим на сотни других бизнесменов, обитающих на этой планете. Укладывающих волосы в дорогих салонах и для выхода в свет предпочитающих исключительно брендовые вещи, влетавшие в кругленькие суммы, которые, впрочем, проблем не добавляли. Для них эти ценники были каплей в море, складывающемся из куда более основательных трат.

До момента встречи наяву он был каким-то… обезличенным. После нескольких минут личного общения сумел изменить мнение Рэда о себе.

В жизни, а не на снимках, Ингмар казался изрядно потрёпанным, демонстрируя щетину на лице, а его племянника лёгкая небритость совсем не портила. Она добавляла определённого шарма. Наверное, когда он был гладко начисто выбрит, выглядел и вовсе великолепно и потрясающе.

А когда менял потёртые джинсы и пуловеры, наталкивающие на мысли об уюте, на строгие костюмы, превращался в объект желания многих людей обоего пола.

Теперь Рэд судил не по фотографиям.

Теперь у него перед глазами была настоящая модель, и мысленно он примерял на неё все прежние образы, почёрпнутые из прессы во время заочного знакомства.

Не будь Вэрнон родственником Ингмара, его заместителем, правой рукой и будущим преемником, не столкни их с Рэдом жизнь в подобной ситуации, не являйся каждый из них тем, кем они являлись, всё могло бы развиваться по иному сценарию.

С примесью иных чувств.

Наверное.

Снова неточность.

Говорить Рэд мог разве что за себя, но не за других.

Рассуждать об этом было нелепо, потому что определённые условия существовали и оставались неизменными.

Дано.

Решение.

Никаких отступлений. Никакой импровизации.

Всё чётко по плану.

Вэрнон был.

Они являлись.

И фоном для их знакомства служили именно такие декорации, не располагающие к сентиментальным порывам.

Очередная попытка вытащить выигрышный билет в лотерее под названием жизнь. Очередное стремление использовать собственную внешность в качестве дополнительного козыря.

Обставить во всём и исчезнуть раньше, чем откроется правда.

До того, как за его голову объявят награду, а город поставят на уши.

До того, как личность, скрывающаяся за прозвищем Рэд, взятым не с потолка и не по наитию, а целенаправленно, будет раскрыта.

Отголосок прошлого, прямая связь.

До того, как на виновников его личной трагедии снизойдёт озарение, и они поймут, за что им мстят.

До того, как из тьмы веков будет поднята пропахшая нафталином и побитая молью история, о которой обитатели Наменлоса думать забыли сразу после того, как завершилась торжественная часть, и Ингмар Волфери в очередной раз покрасовался перед телекамерами, раздавая направо и налево интервью, смахивая попутно притворные слёзы. Отлично показанное сожаление о гибели делового партнёра, дорогого друга — бывшего одноклассника и однокурсника, обязательные слова о невинной душе, погибшей в столь юном возрасте. Самое поразительное заключалось в понимании: Ингмар верил всему, что говорил. Его не терзали угрызения совести. Он поступал так, как считал нужным. Его голос ни разу не дрогнул и не сорвался.

Невероятное лицемерие.

Во времена обитания под одной крышей с Терезой, Рэд нередко задумывался о триумфальном возвращении. Предполагал, как уверенно и непоколебимо шагая по головам, однажды вернёт себе всё, что отобрал у него Ингмар и восполнит потери за то, что вернуть уже нельзя, сколько ни старайся. Обширный список, который можно продолжать до бесконечности, вспоминая всё новые и новые утраты: имя, доля в бизнесе, счастливое детство, шансы на успешную реализацию в выбранной профессии и множество других привилегий, коих он оказался лишён.

Но время шло, наивность стиралась, а вместе с ней уходила уверенность.

Тогда он вынашивал планы, в которых нашлось немало места для жестокости. Много боли, много крови, много криков, осознание и страх в бледно-голубых — выцветших — глазах, когда нож будет входить в податливую плоть раз за разом, не убивая, но принося очередную порцию страданий. А палач, пришедший вместе с темнотой, несущий её в себе, продолжит преувеличенно радостно улыбаться, лишь в самом финале шмыгнув пару раз носом для приличия.

Ресницы дрожат — слёз нет.