Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада?. Страница 98

Младший сын советского вождя сделал при его жизни блестящую карьеру военного летчика, главным образом, как уже говорилось, стараниями подхалимов. Но не прошло и двух месяцев после смерти Иосифа Виссарионовича, как Василий Иосифович был арестован по обвинению в клевете на коммунистическое руководство СССР. Потом его обвинили еще и в злоупотреблении служебным положением. В результате сын Сталина получил восемь лет тюрьмы, отбывал срок во Владимирском централе под фамилией Васильев. Был освобожден в 1960 году с запретом жить в Москве и Грузии, а также носить фамилию Сталин – только Джугашвили.

Артем Сергеев всегда говорил о названом брате с глубоким сочувствием: «Отец умер в марте, а в апреле он был арестован. Его осудили по двум статьям. 58-я – „Антисоветская агитация“: отзывался плохо о Берии, Хрущеве. Судили и по статье 193-й за злоупотребление служебным положением, финансовые нарушения. В чем было злоупотребление? Он сделал из неиспользуемых ангаров на центральном московском аэродроме манеж и конюшню. Создал конно-спортивную команду, которая стала союзной командой. Построил первый, и единственный в стране, олимпийский бассейн. Говорили, для своей жены. Но она-то была чемпионкой страны по плаванию! Он был осужден на 8 лет и отсидел от звонка до звонка. Выпустив, его сразу сослали в Казань. В Казани поселили на 5-м этаже в доме без лифта. А у него ноги были больные. Вообще, вся его жизнь – сплошная трагедия… Как-то я к нему пришел на дачу, он сидит – рядом грозный пес. Василий его гладит и говорит: „Не обманет, не изменит…“»

Василий умер 19 марта 1962 года в Казани и там же был похоронен.

Ходили слухи, что Василий был убит или отравлен.

20 ноября 2002 года на Троекуровском кладбище в Москве были перезахоронены останки Василия Сталина.

Женитьба Берии

С этим чисто личным событием в жизни Берии связаны различные легенды, большинство из которых возникло уже после смерти Лаврентия Павловича, обвиненного на процессе 1953 года не только в шпионаже, но и в моральном разложении, злоупотреблении властью.

Нина Теймуразовна Гегечкори родилась в1905 году (на шесть лет моложе Берии) в грузинской деревне Гегечкори. Из воспоминаний сына Серго в мемуарах «Мой отец – Лаврентий Берия»: «Мама родилась в 1905 году в Марвили. Ее отец – Теймураз Гегечкори – дворянского происхождения, мать – Дарико Чиковани – княжеского. До женитьбы оба они уже состояли в браке. У бабушки от покойного мужа Шавдия, тоже дворянина, было трое детей: две дочери и сын. Жену и двух детей дедушки за две недели забрал тиф. Теймураз был намного старше Дарико, и моя мать – их единственная дочь. Родители отдали ее в мартвильское четырехклассное училище. Потом она продолжила учебу в кутаисской гимназии. В 1917 году дед Теймураз, оказывается, возглавил какое-то антицарское выступление. Почти семидесятилетний старик скончался от пули стражника. После этого мама переехала из Кутаиси в Тбилиси и окончила там гимназию Святой Нино… Юную сиротку в столице опекал известный большевик Саша Гегечкори…

Саша Гегечкори – мой родной дядя, а Евгений Гегечкори, член меньшевистского правительства, маме приходился двоюродным дядей. Кстати, мой отец познакомился с мамой в кутаисской тюрьме, где он сидел в одной камере с Сашей. Мама носила туда передачи дяде. Когда в Грузии установилась советская власть, отец продолжал работать в Баку, поэтому он специально приехал в Тбилиси, чтобы у Саши попросить руку племянницы. Саша отказал: девочка, мол несовершеннолетняя. А мама решила, что можно выйти замуж и без благословения старших, поэтому похищение отцом своей возлюбленной – это лишь красивая легенда…»

В 1921 году Берию, как имевшего техническое образование (пусть и неоконченное), руководство даже собиралось командировать в Бельгию для изучения технологии нефтедобычи. С этим обстоятельством и связана (по крайней мере внешне) история его женитьбы, которая была рассказана вдовой Лаврентия Павловича, Ниной Теймуразовной Гегечкори, через несколько лет после его казни одному из грузинских изданий, а позже опубликована и в России: «Я родилась в семье бедняка. Особенно трудно стало матери после смерти отца… Росла я в семье родственника – Александра Гегечкори, который взял меня к себе, чтобы помочь моей маме. Жили мы тогда в Кутаиси, где я училась в начальной женской школе. За участие в революционной деятельности Саша часто сидел в тюрьме, и его жена Вера ходила встречаться с ним. Я была еще маленькая, мне все было интересно, и я всегда бегала с Верой в тюрьму на эти свидания. Между прочим, тогда с заключенными обращались хорошо. Мой будущий муж сидел в одной камере с Сашей. Я не обратила на него внимания, а он меня, оказывается, запомнил.

После установления советской власти в Грузии Сашу, активного участника революции, перевели в Тбилиси, избрали председателем тбилисского ревкома. Я переехала вместе с ними. К тому времени я была уже взрослой женщиной, отношения с матерью{С женой Саши, Верой, которая и стала приемной матерью для Нины.} у меня не сложились.

Помню, у меня была единственная пара хороших туфель, но Вера не разрешала мне их надевать каждый день, чтобы они подольше носились. Так что в школу я ходила в старых обносках, старалась не ходить по людным улицам – так было стыдно своей бедной одежды…

В первые дни установления советской власти в Грузии студенты организовали демонстрацию протеста против новой власти. Участвовала в этой демонстрации и я. Студентов разогнали водой из пожарного брандспойта, попало и мне – вымокла с головы до ног. Мокрая, я прибежала домой, а жена Саши, Вера, спрашивает: „Что случилось?“ Я рассказала, как дело было. Вера схватила ремень и хорошенько меня отлупила, приговаривая: „Ты живешь в семье Саши Гегечкори, а участвуешь в демонстрациях против него?“

Однажды по дороге в школу меня встретил Лаврентий. После установления советской власти в Грузии он часто ходил к Саше, и я его уже неплохо знала. Он начал приставать ко мне с разговором: „Хочешь, не хочешь, но мы обязательно должны встретиться и поговорить“.

Я согласилась, и позже мы встретились в тбилисском парке Недзаладеви. В том районе жили моя сестра и зять, и я хорошо знала парк.

Сели мы на скамеечку. На Лаврентии было черное пальто и студенческая фуражка. Он сказал, что уже давно наблюдает за мной и что я ему очень нравлюсь. А потом сказал, что любит меня и хочет, чтобы я вышла за него замуж.

Тогда мне было шестнадцать с половиной лет. Лаврентию же исполнилось двадцать два года.

Он объяснил, что новая власть посылает его в Бельгию изучать опыт переработки нефти. Однако было выдвинуто единственное требование – Лаврентий должен жениться.

Я подумала и согласилась – чем жить в чужом доме, пусть даже с родственниками, лучше выйти замуж, создать собственную семью. Так, никому ничего не сказав, я вышла замуж за Лаврентия. И сразу же поползли слухи, будто Лаврентий похитил меня. Нет, ничего подобного не было. Я вышла за него по собственному желанию».

Казалось бы, обычная житейская история. Но за власть приходиться платить, в том числе и тем, что можно стать персонажами черных мифов и небылиц. Л. П. Берия не был бескорыстным рыцарем революции, в сияющих доспехах побеждающим ее злобных врагов. Но вряд ли и описание Н. Зеньковича в книге «Маршалы и генсеки» можно считать абсолютно достоверным: «Находясь в конце 20-х годов в Абхазии, Берия жил в роскошном специальном поезде, в котором он приехал в Сухуми. Поезд стоял на запасных путях, на некотором расстоянии от здания станции, и состоял из трех пульмановских вагонов – спальни, салон-вагона с баром и вагона-ресторана.

В тот вечер, когда Берия собирался отправиться в Тбилиси, около станции к нему подошла девушка лет шестнадцати, среднего роста, с черными глазами и сдобной комплекции.

Девушка приехала из родной мингрельской деревни, соседствующей с селом Мерхеули, откуда родом был сам Берия. Она попросила его заступиться за ее арестованного брата.