Проблема выживания. Страница 48

– Про Полдневье можно было бы и не говорить на ночь глядя.

Она повернулась к нему и крепко-крепко прижалась холодноватыми, почему-то солеными губами к его губам.

Вот так это и бывает, подумал Ростик. Неужели так же было и у отца с мамой? Неужели это происходит со мной и с моей Любаней?

Любаня отодвинулась от него немного. Посмотрела налево, потом направо, в сторону своего дома.

– Знаешь, невестам полагается думать над такими предложениями. Но учитывая твою всепобедность и Полдневье, я полагаю, что… В общем, так. Наш дом почему-то пострадал больше твоего, поэтому я, пожалуй, перееду к тебе. Может быть, прямо сейчас.

Ростик почувствовал, что не дышал последние минуты три. К тому же сидор с пайком упал на снег. Он наклонился, поднял его, отряхнул снежинки с брезента.

– Это правильно, Любаня, но…

– Что тебя беспокоит, победитель?

– А мама? – спросил Ростик. – Что она скажет?

Любаня улыбнулась так, что старая акация за их спинами чуть не раскрыла свои цветы на два месяца раньше срока.

– Она обещала, что будет входить к нам в комнату со стуком.

– Как так? Ты хочешь сказать, вы с ней обо всем уже договорились?

Любаня закусила нижнюю губу, что еще с детства служило признаком ее нежелания признаваться в каком-нибудь озорстве. Но на этот раз кивнула.

– Она согласилась переехать в твою комнату, а нам отдала дальнюю, так называемую спальню.

– Вот это да! – вырвалось у Ростика.

– Это всегда когда-нибудь происходит. – Она погладила его по рукаву, успокаивая.

– Так это же заговор! – вскричал он в радостном ужасе.

Любаня снова кивнула.

– Она у меня молодец, – восхитился Ростик. – И ты тоже молодец. Обе вы у меня…

– Сегодня у нас будет свадьба, – сказала Любаня, поправляя платок. – Мамы, правда, не будет, и гостей не будет, но это и не обязательно. Их можно позже позвать, когда станет теплее. Тогда во всем признаемся, расставим столы в саду… Но свадьба сегодня состоится. Я даже воду поставила на плиту, чтобы горячей была.

– Это ты печь топишь? – спросил Ростик, если бы не естественная подушка снега, он бы грохнулся с лавочки.

Любаня опять кивнула, подхватила его под руку и силой подняла с лавочки.

– Заговор, – твердо сказал Ростик, – как пить дать.

Потом всмотрелся в лицо Любани. Стало совсем темно, но ее глаза были видны. И в этих огромных, темных озерах плескалась радость и любовь.

Он постоял, подумал и, прежде чем толкнуть калитку, добавил:

– Жизнь продолжается.