Кобзарь. Страница 6
Петербург, 1837
«Ветер буйный, ветер буйный…»
* * *
Ветер буйный, ветер буйный,
С синим морем споришь, —
Встряхни его, взволнуй его,
Поговори с морем.
Оно милого, бывало,
На волне качало;
Далеко ли сине море
Милого умчало?
Если друга утопило —
Разбей сине море;
Пойду искать миленького,
Топить свое горе.
Утоплю свою недолю,
Русалкою стану,
Поищу в пучине черной,
На дно моря кану.
Найду его — прильну к нему,
На груди замлею.
Неси меня, море, с милым,
Куда ветер веет!
Если милый там, за морем, —
Ты, мой буйный, знаешь,
Как живет он, где ночует,
Ты его встречаешь.
Если плачет — и я плачу;
Нет — я распеваю;
Коль погиб мой чернобровый —
И я погибаю.
Тогда неси мою душу
Туда, где мой милый,
И поставь калиной красной
Над его могилой.
Будет легче сиротине
В могиле постылой,
Если милая склонится
Цветком над могилой.
И цветком я и калиной
Цвести над ним буду,
Чтоб не жгло чужое солнце,
Не топтали люди.
На закате погрущу я,
Всплакну на рассвете;
Взойдет солнце — вытру слезы,
Никто не заметит.
Ветер буйный, ветер буйный,
Ты ведь с морем споришь, —
Встряхни его, взволнуй его,
Поговори с морем…
Петербург, 1838
ВЕЧНОЙ ПАМЯТИ КОТЛЯРЕВСКОГО
Солнце греет, ветер веет
С поля на долину,
Воду тронет, вербу клонит,
Сгибает калину;
На калине одиноким
Гнездышком играет.
Где ж соловушка сокрылся?
Где искать — не знает.
Вспомнишь горе — позабудешь:
Отошло, пропало;
Вспомнишь радость — сердце вянет:
Зачем не осталась?
Погляжу я да припомню:
Как начнет смеркаться,
Запоет он на калине —
Все молчат, дивятся.
Иль богатый да счастливый,
Кто судьбой-судьбиной
Облюбован, избалован,
Станет пред калиной;
Иль сиротка, что работать
Встает до рассвета,
Остановится послушать,
Словно в песне этой
Мать с отцом ведут беседу, —
Сердце бьется; любо…
Все на свете точно пасха,
И люди как люди.
Или девушка, что друга
Долго поджидает,
Вянет, сохнет сиротою,
Как быть ей — не знает,
На дорогу выйдет глянуть
И поплакать в лозы;
Чуть соловушка зальется —
Высыхают слезы;
Послушает, улыбнется,
В лесу погуляет —
Точно с милым говорила,
А он не смолкает,
И кажется, будто он молится богу.
Пока не выходит злодей погулять
С ножом затаенным, — и эхо над логом
Пойдет и замолкнет: к чему распевать!
Жестокую душу смягчить ли злодею!
Лишь голос загубит, к добру не вернет;
Пусть тешится злобный, пока, холодея,
Не сляжет, коль ворон беду предречет.
Заснет долина. На калине
К утру соловушка заснет,
Повеет ветер по долине,
И эхо по лесу пойдет.
Гуляет эхо — божье слово…
Бедняги примутся за труд.
Стада потянутся в дубровы,
Дивчата по воду пойдут,
И солнце глянет — краше рая,
Смеется верба — свет зари,
Злодей опомнится, рыдая.
Так было прежде… Но смотри:
Солнце греет, ветер веет
С поля на долину;
Воду тронет, вербу клонит,
Сгибает калину;
На калине одиноким
Гнездышком играет.
Где соловушка сокрылся?
Да где ж он? Кто знает.
Недавно, недавно над всей Украиной
Старик Котляревский вот так распевал;
Замолк он, бедняга, сиротами кинул
И горы и море, где прежде витал,
Где ватагу твой бродяга
Водил за собою,
Все осталось, все тоскует,
Как руины Трои.
Все тоскует. Только слава
Солнцем засияла.
Жив кобзарь — его навеки
Слава увенчала.
Будешь ты владеть сердцами,
Пока живы люди;
Пока солнце не померкнет,
Тебя не забудем!
Ты душа святая!
Речь сердца простого,
Речь чистого сердца приветливо встреть!
В сиротстве не брось, как ты бросил дубровы,
Промолви мне вновь хоть единое слово,
Вернись, чтобы снова о родине петь.
Пускай улыбнется душа на чужбине,
Хоть раз улыбнется, увидев, как ты
С единственным словом приносишь и ныне
Казацкую славу в дом сироты.
Орел сизокрылый, вернись! Одиноко
Живу сиротою в суровом краю;
Стою пред морскою пучиной глубокой,
Моря переплыл бы — челна не дают.
Припомню я родину, вспомнив Энея,
Припомню — заплачу; а волны, синея,
На тот дальний берег идут и ревут.
Я света не вижу, я точно незрячий,
За морем, быть может, судьба моя плачет,
А люди повсюду меня осмеют.
Пускай улыбнется душа на чужбине —
Там солнце, там месяц сияет ясней,
Там с ветром в беседу курганы вступают,
Там с ними мне было бы сердцу теплей.
Ты душа святая! Речь сердца простого,
Речь чистого сердца приветливо встреть!
В сиротстве не брось, как ты бросил дубровы,
Промолви мне вновь хоть единое слово,
Вернись, чтобы снова о родине петь.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: