. Страница 36

- Не знаешь, в кого?

- Ну эта, восхитительная Рыжая. Она встречала его в аэропорту, кипя от возбуждения, висела на нем.

- Миссис Смит? - спросила я ледяным шепотом.

- Нет, молоденькая. Кажется, ее зовут Лаура.

- Лорна Гамильтон?

- Да, точно. Гарэт должен был подвезти меня до Лондона, но я не стал им мешать.

***

Как во сне, я дотащилась до психоаналитика. Мой путь проходил мимо церкви. Сточный желоб возле нее был забит конфетти. “Гарэт и Лорна”, “Гарэт и Лорна”, - произносил нараспев голос внутри меня, будто декламировал стихи Теннисона.

Свет в приемной психоананитика был приглушен. После беспощадного солнца здесь ощущалась живительная прохлада. Секретарша доктора дала мне стакан воды со льдом. Я услышана, как он отправил ее обедать.

Я легла на серую бархатную софу. На этот раз я была способна говорить. Я не сказала ему ничего о Гарэте, а начала сбивчиво повествовать о своем детстве.

- Я была нелюбимым ребенком, - всхлипнула я. - Моя мама меня не любила, никогда не целовала перед сном и не укрывала. Мои родители оба не любили меня, как кошка с собакой сражались за право опеки над моим братом и так же яростно - за то, чтобы не брать меня.

- Продолжайте, - уклончиво сказал психоаналитик.

Я чувствовала на себе взгляд его бледно-голубых глаз, вдыхала лавандовый запах его лосьона после бритья.

- Я знаю, что происходит с людьми, которых недостаточно любили, - продолжала я. - Они замыкаются в себе и слишком любят или слишком ненавидят себя. Они не способны к сосуществованию с другими…

Через три четверти часа моего бессвязного бормотания он взглянул на часы.

Я встала, готовая идти.

- Простите, я наверное, смертельно вам наскучила. Вряд ли вы возьметесь лечить меня по Программе Национального Здравоохранения.

- Я думал, мы уже договорились об этом, - ласково сказал он. - Вы придете на следующей неделе?

- О, с удовольствием, если у вас будет время.

Он выписал рецепт.

- Вот вам еще недельный запас валиума.

Он повернулся ко мне. Рецепт вдруг задрожат в его руке. Он попытался улыбнуться. Его голубые глазки заблестели. Он побледнел, на лице выступил пот, а щека задергалась в нервном тике. Обойдя вокруг стола, он встал передо мной и взял своей влажной рукой мою руку.

- Я бы хотел знать, - проговорил он, - могу ли я вас видеть помимо приемных часов, чтобы помочь избавиться от одиночества.

За его спиной лучезарно улыбались с фотографий его жена и дети. А я ему безоговорочно доверяла!

- Я н-не думаю, что это было бы разумно. Я никогда не считала женатых мужчин подходящими для этой роли.

Я распахнула дверь, с удивлением обнаружив, что она не заперта. Было заметно, как в его глазах нарастает страх перед возможным наказанием Медицинского Совета. Тут он расправил свои плечи.

- Вы правы.

Он нажал кнопку звонка. Магическим образом немедленно появившаяся секретарша проводила меня к выходу. Я вылетела на улицу, даже не взяв рецепта и разрыдалась в ближайшем скверике от беззащитности.

Каким-то чудом я вернулась на работу прямо перед нашей каргой мисс Парксайд. Она пришла, ворча, что не нашла подходящей юбки своего размера, размахивая при этом здоровенным тортом от “Фуллерс”, чтобы отвлечь внимание всех от своего опоздания.

- Наверное, придется мне переходить на платья, - сказала она, вонзая нож в твердую белую сахарную глазурь, - но в такую погоду слишком жарко. Сейчас, наверное, за тридцать. Давай, Октавия, тебя надо подкормить!

Она протянула мне большущий кусок.

В целях экономии я приучила себя обходиться без завтрака и обеда и обычно съедала что-нибудь бесплатно вечером в том ресторане, в котором работала официанткой. Куски торта так и проскакивали мне в горло. Все машинистки сочувственно смотрели на мои покрасневшие глаза, но ничего не говорили.

Моей задачей в этот день было обзвонить редакции газет и убедить их в важности завтрашней презентации. Мне это было неприятно. В самый разгар моей работы неожиданно позвонил Ксандр. Мне показалось, что он пьян.

- Я знаю, ты не любишь, когда тебе звонят по личным вопросам, дорогая, но это особый случай. Ты скоро станешь тетей.

- Кем?

- Тетей! Памми беременна.

Я так завопила от восторга, что эхо, наверное, разнеслось по всему зданию.

- О, Ксандр, это точно?

- Совершенно, совершенно точно. Ей даже нездоровится бедняжке.

- Она давно узнала?

- Сразу же, как только я уехал на Ближний Восток, но не хотела никому говорить, пока не убедится, что это совершенно точно.

Никогда еще он не был таким радостным.

- Славная старушка Памми! Ну разве это не чудесно? - продолжал он. - Мне только что звонил Рики, такой любезный, даже поздравил меня по поводу работы, сказал, что поездка на Ближний Восток была на редкость удачной. Послушай, дорогая, я не должен тебя отвлекать. Я знаю, что ты занята. Давай, приезжай на уик-энд. Отпразднуем.

Чувствуя себя в полнейшей депрессии, я положила трубку. Знаю, что должна только радоваться, но в голову лезли мысли только о том, что Ксандр намного опередил меня в жизни, в работе, которая у него пошла успешно, а теперь вот и ребенок. Меня захлестнула зависть. Мне и самой хотелось ребенка. Я вяло закончила прерванную работу и начала подшивать информационные сообщения для завтрашней встречи с прессой. В окно светило послеполуденное солнце. Я чувствовала, как по спине струится пот. Мисс Парксайд и машинистки уже начали поговаривать о скором уходе домой.

Снова зазвонил телефон. Трубку взяла мисс Парксайд.

- Тебя, - недовольно сказала она. - Покороче!

Это была Лорна. Я не могла не узнать ее задыхающийся журчащий голос школьницы. На этот раз она запиналась от волнения и смущения.

- Октавия, мне надо тебя увидеть.

Я почувствовала, как моя рука, сжимавшая трубку, стала мокрой.

- Где ты находишься? - спросила я.

- Дома.

Воспоминания нахлынули на меня. Белый дом в глубине вишневых садов, Гарэт, вытрясающий из меня душу, а потом укладывающий в постель, Джереми, пытающийся силой овладеть мной.

- Но завтра я приеду в Лондон, - продолжала она. - Мы могли бы пообедать вместе, мне надо тебе кое-что рассказать.

- Плохое или хорошее? - спросила я.

- Я-то лично на седьмом небе, но я не уверена… - она замолчала.

- Скажи сейчас.

- Не могу, у меня такая путаница в голове, - сказала она. - Пожалуйста, давай завтра встретимся в обед, я за тобой зайду.

- У меня завтра очень трудный день.

- Ну ты же можешь выскочить хотя бы ненадолго. Я зайду за тобой в час. И, пожалуйста, Октавия, не сердись на меня.

Разговор закончился. Замерев на секунду, я еле успела добежать до туалета. Торт от “Фуллерса” не пошел впрок. Я скорчилась, мучаясь от рвоты и рыданий. Итак, все сбылось насчет Гарэта и Лорны. Должно быть, именно это она и собиралась мне сообщить. Я с невероятным трудом взяла себя в руки. “Ты должна сшить пресс-релизы”, - снова и снова повторяла я, как будто на самом деле сшивать нужно было меня саму. Я сполоснула лицо и прополоскала рот. Господи, как же ужасно я выглядела. Мой загар пожелтел, глаза покраснели и опухли. Волосы, грязные и серые у корней, потому что я не могла позволить себе их подкрасить, свисали, как солома.

В дверь просунула голову одна из секретарш.

- Парксайд рвет и мечет, - сказала она. - Пришел какой-то очень важный посетитель. Ты не могла бы сделать ему чашку кофе и отнести в кабинет к Джеки?

Я никак не могла отыскать свои темные очки. Придется бедному очень важному посетителю смириться с моими покрасневшими глазами. Я постучала в дверь и вошла в кабинет Джеки. В следующий момент чашка с кофе полетела на пол, потому что за столом сидел Гарэт. Он поднялся.

- Все в порядке, прелесть? Ты не обожглась?

- Я в порядке, - пробормотала я, - но на ковре теперь будет пятно.

Схватив лежавшую на холодильнике тряпку и опустившись на колени, я начала неистово тереть ковер. Все, что угодно, но Гарэт не должен видеть моего лица. Мы не виделись больше двух месяцев. Его хватит удар, если он увидит, как ужасно я выгляжу.