Собрание сочинений в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы. Страница 10
_____
За много месяцев до смерти
Прослушав реквием в концерте,
Он мне сказал, что умирать
Он не согласен. Так ребенок
На близких сердится спросонок,
Когда ему отец и мать
Напомнят, что пора в кровать.
Хотел он жить и слушать Баха,
И Глинку, и Бородина
И ставить в тот же ряд без страха
Неведомые имена.
Полвека нет его на свете,
Но он такой прорезал путь,
Что, вспомнив прошлое столетье,
Нельзя его не помянуть.
Начало века
Шумит-бурлит людской поток
На площади вокзальной.
Солдат увозят на Восток
И говорят — на Дальний.
Дрались их деды в старину
Не раз в далеких странах,
Вели за Альпами войну,
Сражались на Балканах.
Но дальше этих дальних стран
Восточный край державы.
Через Сибирь на океан
Везут солдат составы.
Далеким пламенем война
Идет в полях Маньчжурии.
И глухо ропщет вся страна,
Как роща перед бурею.
А здесь — у входа на вокзал —
Свистят городовые…
В те дни японец воевал
Со связанной Россией.
_____
Я помню день, когда войне
Исполнилось полгода.
Кого-то ждать случилось мне
Среди толпы народа.
Ломились бабы, старики
К вокзальному порогу.
Несли мешки и узелки
Солдатам на дорогу.
Вдруг барабан издалека
Сухую дробь рассыпал.
И узелок у старика
Из рук дрожащих выпал.
И, заглушая плач детей,
Раздался у вокзала
Припев солдатский «Соловей»
И посвист разудалый.
Под переливы «Соловья»
Идут — за ротой рота —
Отцы, мужья и сыновья
В открытые ворота.
И хлынул вслед поток живой
Наперекор преградам,
Как ни вертел городовой
Конем широкозадым.
Коня он ставил поперек,
Загородив дорогу,
Но путь пробил людской поток
К воротам и к порогу.
Скользя глазами по толпе,
Бежавшей вдоль перрона,
Смотрел полковник из купе
Блестящего вагона.
Взглянув с тревогой на народ,
Стекло он поднял в раме…
Был пятый год, суровый год,
Уже не за горами.
Молодой Горький
Он сухощав, и строен, и высок,
Хоть плечи у него слегка сутулы.
Крыло волос ложится на висок,
А худобу и бледность бритых щек
Так явственно подчеркивают скулы.
Усы еще довольно коротки,
Но уж морщинка меж бровей змеится.
А синих глаз задорные зрачки
Глядят в упор сквозь длинные ресницы.
На нем воротничков крахмальных нет.
На мастера дорожного похожий,
Он в куртку однобортную одет
И в сапоги обут из мягкой кожи.
Таким в дверях веранды он стоял —
В июльский день, безоблачный, горячий, —
И на привет собравшихся на даче
Басил смущенно: — Я провинциал!
Провинциал… Уже толпой за ним
Ходил народ в театре, на вокзале.
По всей стране рабочие считали
Его своим. «Наш Горький! Наш Максим!»
Как бы случайно взятый псевдоним
Был вызовом, звучал программой четкой,
Казался биографией короткой
Тому, кто был бесправен и гоним.
Мы, юноши глухого городка,
Давно запоем Горького читали,
Искали в каждом вышедшем журнале,
И нас пьянила каждая строка.
Над речкой летний вечер коротая
Иль на скамье под ставнями с резьбой,
Мы повторяли вслух наперебой
«Старуху Изергиль» или «Пиляя».
Товарищ мой открытку мне привез,
Где парень молодой в рубашке белой,
Назад откинув прядь густых волос,
На мир глядел внимательно и смело.
И вот теперь, взаправдашний, живой,
В июльский день в саду под Петроградом,
Чуть затенен играющей листвой,
Прищурясь, он стоит со мною рядом.
Тот Горький, что мерещился вдали
Так много лет, — теперь у нас всецело.
Как будто монумент к нам привезли,
И где-то площадь разом опустела.
О нет, не монумент!.. Глухим баском,
С глубоким оканьем нижегородца
Он говорит и сдержанно смеется —
И точно много лет он мне знаком.
Не гостем он приехал в Петроград,
Хоть и зовет себя провинциалом.
Вербует он соратников отряд
И властно предъявляет счет журналам.
Так было много лет тому назад.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: