Тагил каменного века (СИ). Страница 1

Тагил каменного века

Глава 1

Выжить

Остаться в живых,

Отчаянный бзик…

(БИ-2 «Последний герой»)

Сон, реальность и бред все перемешалось. Я помню себя, вот я кричу радостно и пьяно — «ТАГИЛ»! Просыпаюсь, смотрю на свою руку, которая больше похожа на птичью лапу и явно принадлежит ребенку в глазах плывет, вокруг хижина, что напоминает вигвам или юрту, много я понимаю в хижинах, юртах и вигвамах, не разу там не был, но вот я здесь. В голове аж свистит, все плывет, бред, реальность и сон все мешается в моей маленькой головенке, даже не делаю попыток встать. Ползу, как маленький щенок волка, маленький щенок волка — это волчонок, вдруг приходит мне в голову мысль, а какая разница? Возле очага рука натыкается на нож, да какой это к черту нож, деревяшка с насаженными и натыканными в расщелину кусками кремния, но я уверен это нож, беру в свою птичью лапу, которая по недоразумению считается рукой и бухаю кашлем т. к. мне смешно и я пытался рассмеяться. Кажется теряю сознание…

Прихожу в себя, но кажется даже без сознания тело выполняло последний приказ умирающего мозга и я полз. Так вообще бывает? Проползаю еще немного, тянет рекой, точно мне нужно к реке. Зачем? Я пока еще не знаю, но ползу. Сколько проходит времени? Минута, час, год или вечность я не понимаю, но на берегу реки, опускаю голову прямо в воду и начинаю жадно пить. Вода не приносит желаемого охлаждения организма, но ощущаю, что потрескавшиеся губы будто наполняются влагой и шум в голове, совсем немного унимается. Окунаю голову в воду и смачиваю свой колтун на голове, что по недоразумению называется волосами, но точно не прической. Еще легче. Делаю попытку и с трудом, но встаю на ноги.

Немного шатаюсь, но подхожу к иве, начинаю стругать своим каменным ножом, точнее кусочками кремня которых больше двух штук, самые тонкие и потому слабенькие ветки ивы, где больше коры, чем дерева, да и не нужно мне дерево, мне нужна кора, приходит смутное понимание, что нужно делать. Мне некуда девать нарезанные кусочки веточек с корой, но сейчас без принципов потому набиваю их в некое подобие меховых трусов, собирая нарезанное с травы вперемешку с самой травой. В несколько ходок я приношу охапки нарезанной коры ивы вместе с тонкими веточками, рядом с родным шалашом нахожу кувшин и ухожу за водой. Крайне трудно работать водоносом, когда сам идешь и шатаешься. Мое племя, похоже знает керамику и умеет делать кувшины и прочие миски. Какое к черту племя? ТАГИЛ! Пытаюсь выкрикнуть я, но из горла лишь хрип, больше похожий на карканье вороны. Возле шалаша или чума, может юрты или хижины есть костровище, зачем тогда нам внутри очаг?

— Отгонять злых духов. — Слышу свои собственные мысли, что подкидывает воспаленное бредом сознание.

Приходит ко мне понимание, не понятно откуда. Нахожу розжиг и кремни, оказывается умею использовать трут и развожу огонь. Ставлю на огонь горшок для готовки, бухаю туда всю собранную мной кору ивы, вперемешку с травой и заливаю воды. Пока все закипит и будет готово есть время заняться выжившими? Отцом, матерью, сестренкой подсказывает память. Но мы же живем в нормальной квартире, надо вызвать врача! Почему мы вдруг бомжуем? Да и не мои это близкие…

— Мои, мои… — Подсказывает мой воспаленный мозг.

Пробираюсь в шалаш, ощупываю всех. Похоже пока гулял и пил воду мне чуть-чуть полегчало или это молодой организм пытается на последних силах иммунитета сражаться с болезнью. Но похоже у меня жар совсем немного спал, ощущаю, как горячи лбы матери и отца, их я осторожно пою из небольшой чашки больше похожей на пиалу. Приподнимаю голову, дабы не захлебнулись. Последней оказываю помощь сестренке. Но ее я не просто напоил, она девочка, да еще младше меня, потому даже со своими невеликими особенно после болезни силами вытаскиваю девочку за ноги из шалаша.

— Куда ногами вперед? Плохая примета. — Подсказывает мое воспаленное сознание. Но я приказываю заткнуться, хоть так бы выволочь из шалаша, что мне и удается сделать. Затем чуть прохожусь по брошенному лагерю, но он пустой. Только возле нашей хижины некоторые инструменты: каменный топор, скребок, палка копалка, несколько ножей, тоже разумеется каменных и шкуры. Племя, нас не бросило в их понимании…

Нам оставили все, что пригодится в полях вечной охоты и дабы мы были счастливы. Ого! Да тут целое копье! Верно, мой отец охотник, вот ему и копье, снова накрывают мысли мою дурную голову. Есть и ворох разных шкур, стелю их у костра и по методу перекатывания бочки, закатываю маленькую и худую сестренку на шкуры. Спать на сырой земле то еще удовольствие, только в фильмах Голливуда зимой в 40 градусный мороз можно ходить без шапки и безвредно летом спать на сырой земле. Какой Голливуд? Какие фильмы? Сейчас разве не каменный век? От этих мыслей начинает болеть голова, решаю не напрягать голову — это мое самое слабое место, а просто действовать.

Где-то тут был горшочек с пшеницей, хотя на привычную мне она совсем не похожа, похоже дикая. Скорее всего тоже подношения племени своим умершим соплеменникам, дабы было хорошо в полях вечной охоты.

— Суки! Хер вам! Мы не сдохнем! — Злюсь на заботливое племя, беру шепотку зерна и начинаю тщательно пережевывать.

Это довольно своеобразный способ делать тесто. Более того, очень многие узнав каким способом получено тесто просто не станут есть хлеб выпеченный из такого теста. Суть в том, что брать нужно понемногу, зерно пережевывается, главное его не глотать, особенно мне и сейчас т. к. неизвестно сколько провалялся в бреду и без пищи. Пережевывая его и смешивая со своей собственной слюной получаешь тесто, такое тесто мы в детстве называли жвачкой и за неимением последней ходили и пережевывали. Не сказал бы, что она противная на вкус, просто никакая, мучная жвачка из своеобразного теста. Отвращения не вызывает, жевать можно, но сладкого вкуса или там надувать пузыри разумеется не получится. Как только образуется тесто, небольшая порция сплевываю в руку, которая надо сказать чистотой не блещет, но сейчас без принципов…

Беру новую порцию и начинаю жевать. Мне наверное какое-то мизерное количество клетчатки или чего там крахмала? Все же попадает в желудок, но я не глотаю, так со слюной гомеопатические дозы в желудок. Причем мизерное количество и в очень малых дозах, правда жевать долго и будет относительно долго поступать в желудок. Рукой что беру зерно из кувшина или как этот горшок назвать, подкидываю деревяшки в костерок, следя за огнем. Вторая рука у меня занята, когда наплевал примерно на одну лепешку, выкладываю все на плиту.

Да возле костра лежат камни, которые на нашем языке означают «плита», как у нас газовая или электрическая. Когда костер горит камни нагреваются на них можно печь хлеб или мясо. Укладываю как могу лепеху, трамбую ее дабы была не особо толстой, ибо пропечь на камне толстую та еще задача начинаю выпекать хлеб, одновременно собирая по чуть зерна и начиная нажевывать на вторую лепешку. По принципу выживания первыми надо пытаться спасти родителей. Они взрослые и если выживут и тем более встанут на ноги позаботятся обо мне и сестренке. Даже в самолетах учат, родители должны сначала одеть маску себе, а лишь потом детям, иначе потеряв сознание не смогут помочь ребенку.

Твою мать, кто я? Самолеты, маски, родители, каменный век, кто я и где я⁈ — От мыслей снова начинает болеть голова и прекращаю попытки, что-то вспомнить…

Одновременно черпачком сделанным из коры какого-то дерева и представляющим нечто среднее между черпаком и ложкой набираю себе немного отвара ивы в пиалку, пью. Отвратительный, омерзительный вкус. Разламываю лепешку, беру немного импровизированного хлеба, чуть отвара на хлеб, тоже не медом намазано, но почти сразу глотаю и желудок просит еще. С трудом себя перебарываю, дабы двумя руками пусть одна и перемазана «тестом» не запихать чуть подгоревшую, пресную лепешку и не сожрать ее разом. Дабы чуть отвлечься чуть смачиваю полученным отваром еще несколько крошек лепешки, раздвигаю губки спящей сестренке и отнюдь не стерильным пальцем пропихиваю крошки в рот. Она похоже голодна не меньше меня, благо она очень маленькая девчушка, идет активная замена молочных зубов и почти нет верхних, что спасает мой палец от того, дабы его отгрызли. Постепенно сливаю отвар в одну из пиалок, благо их положили на каждого члена семьи, дабы не бедствовали в лучшем из миров. И примерно 20% лепехи скармливаю сестре в перемешку с отваром из ивовой коры, о нем писал еще Гиппократ. Иногда подкармливаю себя любимого и мы на двоих сжираем 40% от лепехи. Естественно в себя таким вот нехитрым методом так же вливаю целебный, но противный отвар, правда там и неизвестной травы, что росла у реки хватает. Возможно, будет понос, но чето это меня не волновало, когда я пил прямо из речки. Похоже чуть набираюсь сил. Раз мысли о чистоте стали лезть в голову.