Целительница для боевого мага (СИ). Страница 1

Анастасия Королёва

Целительница для боевого мага

Глава 1

Бум-бум-бум…

В сонное сознание ворвался стук, да такой, будто за дверью стоял не человек, а разъярённый буйвол.

И снова – бум-бум-бум…

Открыть глаза оказалось сложной задачей, но куда сложнее далось сфокусировать взгляд на привычной обстановке.

Вот он шкаф, но странный какой-то, будто покосившийся. Или это у меня перед глазами плывёт, отчего предметы кривятся и заваливаются в разные стороны? Такая же кособокая тумба и неестественно вытянутая люстра. Полка с миниатюрными статуэтками сползла в сторону, будто собиралась вот-вот упасть. С трудом моргнула, пытаясь упорядочить, что визуальную картину, что скачущие мысли. Во второй раз вышло лучше, но до идеала всё ещё далековато.

Голова гудела, а во рту пересохло так, будто я брела полдня под палящим солнцем, не осчастливив себя и каплей живительной влаги.

Кое-как свесила ноги, пытаясь найти тапочки, но они всё не находились. А в то время грозный посетитель, голосом магистра А́мбо, ректора академии, где я имела честь возглавлять целительский факультет, прокричал:

– Профессор Эвертон, немедленно откройте дверь, иначе мы будем вынуждены её сломать.

«Мы»? Это какое-то новое явление, честное слово. Как и сам визит ректора в мою комнату. Что ему могло понадобиться?

Поднялась-таки на ноги, кое-как накинула халат на плечи и развернулась, чтобы идти открывать дверь, как заметила, что в кровати всё это время я была не одна. На второй половине, демонстрируя голый торс, лежал Вито́р Сильвервуд – невыносимый студент, убеждённый в том, что ему обязаны ставить зачёты исключительно за красивые глаза, ах, и ещё, конечно же, из-за высокого положения его семьи. Отец Вито́ра являлся министром, отвечающим за образование не только в столице, но и за её пределами.

Вчера этот образчик наглости и самоуверенности в очередной раз не сдал мне зачёт по целительству, теперь же… Вот! Лежит тут!

– Ты что тут делаешь? – выдавила с трудом, потому что голос не слушался, и мысли по-прежнему были какими-то вялыми, не чёткими.

В памяти образовался какой-то провал, потому что я помнила, что вчера принимала зачёт у старшего курса, в том числе у Вито́ра, а дальше… Дальше была пустота. Я не помнила ни как покидала аудиторию, ни как возвращалась домой, и уж тем более не представляла, как этот наглец оказался в моей кровати. К тому же в таком возмутительном виде – в одних лишь штанах!

Парень, окинул меня каким-то поистине мужским взглядом, отчего я неосознанно обхватила себя руками и, кажется, покраснела, и выдал:

– Сдаю зачёт, малышка, – и подмигнул. Самым наглым образом подмигнул!

Некрасиво открыла рот, пытаясь подобрать хоть какие-то слова на этот нахальный выпад, но за дверью грохнула ещё раз и в мою спальню ввалился почти весь преподавательский состав во главе с ректором. Последний сначала просмотрел на меня, потому на лежащего Сильвервуда и натуральным образом побагровел.

– Эт-т-то ещё что?! – выговорил с трудом, показывая дрожащей рукой на мою кровать.

От понимания, в какой щекотливой ситуации я оказалась, хотелось провалиться сквозь землю, но, увы, моё тело никуда проваливаться не спешило, а с проблемой нужно было разобраться немедленно.

– Я… – выдавила тихо, откашлялась и громче продолжила, – Я понятия не имею, как он здесь оказался!

Я говорила чистую правду, вот только из-за спин преподавателей вышел Кайл Винтерс, вернейший друг и подпевала Вито́ра и тоненьким, противным голосом выдал:

– Неправда! Профессор Эвертон вчера не приняла зачёт у студента Сильвервуда и предложила ему сдать его в… – он замолчал, хитро блеснул глазами и, понизив голос, произнёс: – В более расслабленной обстановке!

– Нет! – выкрикнула и тут же замолчала, потому что… Потому что в моей голове вдруг всплыли странные воспоминания. Будто я, в самом деле, выходила из аудитории вместе с Вито́ром и даже говорила что-то похожее на слова Кайла.

Но ведь… Это не может быть правдой? Я… Никогда бы не позволила себе подобного! Да Вито́р даже не нравился мне, как мужчина! Я его иначе, как надоедливого нахала и не воспринимала никогда! К тому же я преподаватель и никогда бы не опустилась до романа со студентом!

Багровый цвет лица ректора сменился на белый и, втянув воздух сквозь зубы, он прошипел:

– В мой кабинет, проф-ф-фессор Эвертон!

Меня разом покинули силы, а ещё, наконец, пришло осознание, что происходит. Только что моя репутация, которую я выгрызала годами то у заносчивых сокурсников, то у профессоров, которые каждый раз пытались указать место зарвавшейся оборванке, то есть мне, лопнула, словно мыльный пузырь. Теперь, чтобы я ни говорила, и какие бы оправдания ни звучали из моих уст, мне никто не поверит. Или поверит, но на защиту встать не решится, потому что… Да потому!

На лице застыло безразличное выражение лица, я расправила плечи и, не выказывая больше никаких эмоций, произнесла:

– Я могу одеться или идти прямо так?

Профессор Шимари́, обучающий студентов распознавать ядовитые растения и использовать их в целительстве, улыбнулся под стать собственной профессии – ядовито. И ещё головой покачал, выражая разочарование и подтверждая своё мнение обо мне. Он с нашей первой встречи считал меня распутной девицей, уж не знаю из-за чего сделал такой вывод, но факт оставался фактом – сейчас профессор праздновал победу. Хотя, я всё же подозревала, чем именно не угодила Шимари. Всё просто – он проходил в лаборантах почти пятнадцать лет, и только после этого ему доверили кафедру, а вот я посмела миновать такую ступень, как лаборантка и меня сразу поставили преподавать студентам. И не общие предметы, а целительство, что считалось очень престижным. И ведь никому невдомёк, сколько я трудилась для того, чтобы получить и диплом в академии, и место это.

К счастью, ректор академии прекрасный человек. Поэтому он посмотрел на меня, избегая встречаться взглядом, и устало бросил:

– Одевайтесь, жду вас у себя в кабинете.

И пошёл на выход. Все остальные же остались стоять на своих местах, будто ждали продолжения представления. Но у двери в мою квартирку магистр А́мбо остановился и скомандовал:

– Вам особое приглашение нужно?

После его слов все, наконец-то, потянулись на выход. Последним выходил Вито́р, но уйти просто так этот поганец не захотел. Подошёл чуть ближе и произнёс тихо, чтобы его услышала только я:

– А я говорил – поставьте мне зачёт и живите спокойно.

Отвечать ему ничего не стала, отвернулась, лишь бы не вцепиться в его холёную физиономию. Вот ведь… сволочь! Избалованный негодяй, привыкший получать всё по первому же требованию. А тут, видите ли, я, со своей принципиальной позицией. Да и как можно ставить зачёт по целительству тому, кто при первой же необходимости угробит своих товарищей и не сможет им оказать простейшую первую помощь?

Вот только вопрос – как он всё это провернул? Потому что я, действительно, ничего не помнила о вчерашнем вечере, да и о ночи тоже. Надеюсь, он не… Хотелось спросить его об этом, но у меня хватило ума промолчать. Нет, не доставлю ему такого удовольствия.

Вито́р хмыкнул себе под нос и вышел, наконец-то, громко хлопнув дверью. Я осталась одна. Прислонилась к стене и медленно сползла по ней вниз.

Всё происходящее казалось сном. Кошмарным, но сном. Как я попала в такую ужасающую ситуацию? И, самое главное, что мне теперь делать?

Прикрыла глаза и задышала медленнее, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Ну, уж нет, из-за этого засранца Сильвервуда я точно рыдать не буду. Пойду к ректору и объясню ему всё, он же должен мне поверить. Не могли же они все всерьёз поверить в это представление? Не могли же?

Отмахнулась от слабости, что разлилась по всему телу, и встала. Нужно привести себя в порядок, чтобы никто не заподозрил, насколько я на самом деле отвратительно себя чувствую.