Слон Хортон и город Ктотов. Страница 1
Доктор Сьюз
Слон Хортон и город Ктотов
В жарких джунглях, в июле, в стране какаду
Слон Хортон плескался в прохладном пруду.
Так славно купаться… так тихо вокруг…
Вдруг Хортону некий послышался звук.
Слон замер, привстал, огляделся в тиши —
Как странно: вокруг не видать ни души.
И снова! Как будто чуть слышимый стон:
«На помощь! Спасите!» — и думает слон:
«Здесь бедствие терпит неведомый кто-то…
Не видно ни лебедя, ни бегемота,
Так кто же зовёт?»
— Я готов вас спасти,
Но кто вы, простите? И где вас найти? —
Спросил он — но воздух звенит пустотой,
И только пылинка летит над водой.
— Не слыхивал я, чтоб пылинка звала
На помощь, — бормочет он. — Ну и дела…
А вдруг на пылинке сидит существо?
И голос, который я слышал, — его?
Пылинку — и ту я заметил не сразу,
А он-то и вовсе невидимый глазу.
Он там, на пылинке, он плачет и стонет:
Попал он в беду и в пруду он утонет,
Летит он один без руля и ветрил,
Уже из последних он держится сил,
А с берега ветер безжалостно дует…
Он мал, но он мыслит, но он существует!
И, вытянув хобот могучий вперёд,
Берёт он пылинку, на берег идёт
И медленно-медленно, бережно, нежно
Её опускает на клевер прибрежный.
— Фырк! — фыркнуло с берега. — Я, кенгуру,
Здесь вижу нелепых фантазий игру!
Чтоб кто-нибудь был так бессовестно мал?!
— Фырк! — в сумке её кенгурёнок сказал.
— О, что вы! — им Хортон промолвил в ответ. —
Я слышал прекрасно, сомнения нет.
У нас, у слонов, замечательный слух —
Поверьте, что их там не менее двух!
А может быть, трёх! Или даже восьми!
Вдруг там поселилось семейство с детьми?
Их ветром носило, их било волной —
Прошу, не шумите, им нужен покой!
— Семейство? — смеясь, кенгуру продолжала. —
Ты глуп! Ты дурак! Ты болван, каких мало!
— Да, мало, — сказал кенгурёнок, и тут
Вдвоём с кенгуру они плюхнулись в пруд.
— Ужасные брызги! — нахмурился слон. —
Что если намокнет и свалится он?
С друзьями, с детишками в мокрой воде?
Мной, Хортоном, брошены в этой беде?
О нет, никогда, я им должен помочь! —
Он клевер сорвал и уходит с ним прочь.
Тем временем в джунглях шептались соседи:
«Наш слон сам с собой говорит! Видно, бредит!
Какая-то чушь на каком-то цветке!..»
А Хортон в тревоге бродил и тоске: —
Что делать мне с ними? Пристроить их тут?
Повсюду опасности их стерегут.
Нельзя их оставить, ведь, как ни взгляни,
А мыслят они, существуют они!
Тут Хортон застыл:
Голосок говорил!
Слон к уху цветочек поднёс — и едва
Сумел разобрать вот такие слова:
— О друг благородный, спасибо! Ты спас
От страшных несчастий сегодня всех нас.
Спас наши жилища, и рощу, и пашню,
Спас ратушу, водонапорную башню,
Гараж, и больницу, и школу, и храм,
Футбольное поле и универсам.
Слон ахнул:
— Так там целый город с домами?!
— О да, — был ответ, — по сравнению с вами
Мы крошки, я знаю, но наши дома
Для нашего роста просторны весьма.
Ктотаун зовётся наш город, и он
Уютен, и светел, и чисто метён.
И я, его мэр, и все жители — ктоты —
Тебе за твою благодарны заботу!
И Хортон сказал ему так: Мистер мэр,
Я не дам вас в обиду, уважаемый сэр!
Вдруг слон на спине ощутил шебуршенье,
Скакание лап и цеплянье за шею!
Это макаки семейства Вреднюг
Лезли по Хортону в четверо рук:
— Ха! Вот так бред! Города на цветке,
Мэры в пылинках и мир в кулаке!
Ну-тка, дадим ему братский урок!
Длинные руки хватают цветок,
Сверху лианы скрипят, как канаты,
Щёлкают хищные клювы пернатых,
В небе быстрейший из горных орлов,
Птица по имени Вамм Дам-Пинкофф!
Машут макаки: «Сюда, чемпион!»
Делает круг и спускается он.
— Ты, Дам-Пинкофф, всем известная птица,
Зверю на суше с тобой не сравниться!
Сбудь это с рук, то есть с клюва, будь другом!
Хортон моргнуть не успел от испуга,
Как на него от большого крыла
Тень, словно чёрная скатерть, легла.
И взвился орёл, и могучие крылья
Всё выше и дальше его уносили.
Весь вечер, всю ночь, выбиваясь из сил,
По острым камням за ним Хортон спешил,
И звал, и просил:
— Отпусти их, не мучай!
Они хоть и меньше, но мы их не лучше!
И где-то в высокой над ним вышине
Послышался клёкот:
— Повякай-ка мне!
Я пташка, порхаю себе без забот,
А спрячу чего, так и слон не найдёт!
И в 6.50 чернобрюхий орёл
Угрозу свою в исполненье привёл:
Да, стрелка вплотную к семи приближалась,
Когда небольшая пылинка снижалась
На целое поле… неужто… о Боже…
Ведь эти цветы меж собой так похожи,
Ведь в клеверном поле на тысячу миль
Легко потеряешь и автомобиль!
— Попробуй найди их теперь! — усмехнулся
Орёл, встрепенулся,
Назад развернулся
И долго помахивал в небе потом
Из чёрного брюха торчащим хвостом.
— Найду! — крикнул Хортон упрямо. — Найду!
Друзей не бросают, попавших в беду!
И долго цветок за цветком подбирал он,
К глазам подносил и друзей своих звал он,
И снова и снова, цветок за цветком, —
Но нет их на этом и нет их на том.
К полудню, измученный, сбившийся с ног,
Он взял девять тысяч сто пятый цветок…
И дальше искал… И, совсем изнурённый,
Он к ночи нашел их! На трёхмиллионном!
— Друзья! — он воскликнул. — Скажите, вы живы?
Здоровы? Как всё это перенесли вы?
И голос донёсся с пылинки в ответ:
— Признаться, немало нам выпало бед!
Когда с высоты чернобрюхая пташка
Нас сбросила наземь, и мы вверх тормашка —
ми рухнули вниз, изнывая в тоске, —
Герани осыпались. в каждом горшке,
В часах от удара погнулись пружины,
Полопались велосипедные шины,
У бедной старушки испортился зонт…
О Хортон, чтоб больше не мокли седины,
Будь с нами, пока не окончим ремонт!
— Мы вместе, — им Хортон сказал, — навсегда,
Какая бы нам ни грозила беда.
— Фырк! —
Фыркнуло сзади. —
Второй уже день ты тут носишься с ними.
Их не существует! Их нет и в помине!
У нас, в мирных джунглях, позор и скандал!
Ты наше терпение, слон, исчерпал.
И я заявить тебе уполномочена,
Что с безобразием этим покончено.
— Ага, — из кармана поддакнули, — точно!
— Сегодня же тысячи дружеских рук
Ста братьев Вреднюг, ста кузенов Вреднюг,
Достойных их шуринов, дядей и тестя
И ста свояков с их семействами вместе
Согласно законам страны какаду
Поймают и в клетку тебя отведут.
А что до пылинки — сварить её в масле,
С законами нашими в мудром согласье!
— Сварить!.. Вы в уме ли?
Там начат ремонт!
Там чинят умело
Старушечий зонт!
Вы слышали, — Хортон вскричал, — мистер мэр?
Скорее свистайте всех ктотов наверх!
Все ктоты, от старцев до малых ребят,
Пускай голосят, и галдят, и вопят.
Вам нужно добиться, чтоб вас услыхали,
Иначе спасения нет, вы пропали!
И голосом твёрдым, лишь малость дрожащим,
Мэр ктотов на главную площадь созвал
И, свесившись с башни, им всем рассказал
Тревожную новость о масле кипящем.
«Мы ктоты!», «Мы здесь!» — голоса горожан
Наполнили воздух, немного дрожа.
И слон улыбнулся:
— Уж этот-то крик,
Конечно, ушей кенгуриных достиг.
— Всё вздор! — перебила его кенгуру. —
Я слышала шорох травы на ветру,
А то, чего нету, ты слышать не можешь.
— И я, — донеслось из кармана, — я тоже!
— Взять его! Крепкой веревкой скрутить!
В прочную клетку его посадить!
После несчастную эту пылинку
С хобота снять и в котёл опустить!
Слон храбро сражался, но с бандой макак,
Когда их так много, не сладишь никак:
Кусали, толкали, щипали и били
И в клетку всем скопом слона затащили.
Но крикнул он:
— Мэр, попытайтесь опять!
Я знаю, вы сможете им доказать,
Что ростом хотя так ужасно малы вы,
Но мыслите вы, существуете, живы!
И мэр раздобыл где-то старый тамтам,
И стал в него бить, и уютный Ктотаун
Стал городом-грохотом, городом-громом,
В нём каждый шумел, помогая знакомым:
Кто старые чайники бил об стаканы,
Кто в трубы трубил, кто пилил контрабас,
Кто делал фортиссимо из фортепьяно,
Кто палкой дубасил ободранный таз, —
И небо наполнилось странным фырчаньем,
Жужжанием, треньканьем и клокотаньем.
Сквозь грохот трескучий, сквозь бешеный гром
Донёсся вопрос:
— Как нас слышно? Приём!
— Я слышу вас ясно, звук чистый и звонкий,
Да слух кенгуру недостаточно тонкий —
Не слышат. Но точно ли все горожане
Трубят, барабанят, стучат и горланят?
Проверьте скорей — вдруг какой-нибудь ктот
Заснул иль баклуши бессовестно бьёт?
И мэр быстрым шагом свой город проходит
Насквозь, но лентяев нигде не находит:
С востока на запад, на север, на юг
Скрежещут, свистят или песни поют.
Но должен быть кто-то, чей голос не слышен,
Забытый в подполье, в квартире, на крыше!
По лестницам зданий взбирается мэр
В мансарды, и хлопают крылья портьер.
И вот, уже вовсе надежду теряя,
Нашел в самом дальнем углу он лентяя
(Песчаная, восемь, квартира вторая).
Как вихрь, он ворвался в раскрытые двери,
Глядит — и глазам своим мэр не поверил:
Малютка Джоджо по прозванию Кроха
Волчок запускал — и ни звука, ни вздоха,
Ни писка, как будто язык проглотил!
Тут мэр лоботряса в охапку схватил,
И, с крошкой под мышкой всходя по ступеням
Фефельевской башни, он молвил с волненьем:
— Подходит труднейший для города час!
Ужасные беды постигнут всех нас!
Мы сможем избегнуть их только тогда,
Когда вспомнит кровь, что она не вода,
И жители все до последнего ктота
За громкую дружно возьмутся работу.
Ори же, мой мальчик, разинув свой рот! —
И слушал внимательно маленький ктот.
Он вытянул шею навстречу врагу,
И грянуло по-над землёю: «АГУ!»
И это «АГУ!» с прочим гамом и гулом
Слилось — и истории ход повернуло!
С пылинки отчаянный вопль малышей
Достиг наконец туговатых ушей.
И слон во весь рот улыбнулся:
— Ну вот!
В Ктотауне всё-таки кто-то живёт!
Пусть ктоты не очень-то рослый народ —
Сегодня их спас самый маленький ктот!
И все засмеялись:
— Что правда, то правда!
По росту судить о соседях не надо!
— А если, — нахмурилась вдруг кенгуру,
Их пальцем кто тронет,
Толкнёт иль уронит —
Того я сама в порошок разотру!
Я верю, что там целый город с домами,
Садами, старушками, даже с зонтами.
Малютки, а всё же большие друзья!
И я защищать их желаю!
— И я! —
Сказал кенгурёнок. —
Я думаю сам: Большие должны помогать малышам.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: